Не находя слов, Маргарита молча обняла Давида.

Да, ей жаль, что погиб Костя, а не Давид, и ему тяжело смотреть на нее, здоровую, когда жена борется за жизнь в реанимации.

Только терзать душу бесплодными сожалениями, почему так, а не иначе, еще тяжелее.

Они немного посидели молча, а потом Давид повел ее в преподавательскую, к столу мужа. Маргарита вспомнила, какой несправедливостью ей казалось, что Костя сидит вместе со всеми. Даже немножко злилась на Давида, отчего ему не приходит в голову уступить половину своего кабинета. Ну и что, что Дава – завкафедрой, зато на Косте держится вся научная работа!

Дава – хороший и порядочный человек, добрый, отличный семьянин. Но он получил кафедру по одной-единственной причине: не постеснялся выйти на защиту с серой и блеклой докторской, в которой интерес представляла только фамилия автора. Дымшиц! У кого поднимется рука закатить черный шар этой франшизе?

Ну а Костя был слишком требователен к себе.

Ах, не зря говорят, что таланту надо помогать, а бездарность сама пробьет себе дорогу. Если бы она была чуть настойчивее, совала нос в дела мужа чуть больше, чем он ей позволял, пилила бы его, вдохновляла, убеждала в том, что каждая буква, написанная им – гениальна, он поборол бы свой перфекционизм и защитился. И получил бы кафедру, не эту, так другую, в другом вузе, где фамилия Дымшиц не вызывает такого благоговейного трепета!

А теперь Костя умер, и никогда не станет доктором наук. От этой мысли защипало в глазах, пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не разрыдаться.

Давид побежал читать следующую лекцию, и Маргарита осталась одна среди незнакомых людей, чувствуя себя какой-то мародеркой.

Посмотрела внимательнее – нет, ни одного знакомого лица. Никто из этих женщин не работал здесь при ней. Наверное, они были на похоронах и выражали соболезнования, но тогда она ничего не видела от слез.

Она села за стол, провела пальцем по клавиатуре компьютера. Давид сказал, что все документы уже скопировал себе, и для вдовы там нет ничего интересного, но пусть она на всякий случай проверит, прежде чем айтишники отформатируют диск.

Поеживаясь от неприятного ощущения, будто что-то ворует, Маргарита открыла папку с документами. Планы работы кафедры, индивидуальные планы, какие-то отчеты, списки научных работ и прочая бюрократия.

Она поискала на другом диске: ничего. На всякий случай прогнала поиск по тексту, вбив в строку поиска «Гоголь Пушкин Толстой». Мало ли где Костя запрятал папку с текущей работой.

Нет, ничего нового. Такое впечатление, что Костя дома писал свои научно-популярные книжки, а на кафедре просто отсиживал часы. Но невозможно, чтобы так было!

– Простите, – обратилась она к девушке за соседним столом, тем самым, за которым когда-то сидела сама.

Та холодно взглянула и ничего не ответила. Маргарита подумала, что чем-то девушка напоминает ее саму в молодые годы. Маленькая, невзрачная, одетая скромно, чтобы не обнаружить отсутствие вкуса, но робко пытающаяся заявить о своей женственности с помощью стильных очков и распущенных волос.