Допустим, так. Но где тогда свидетели? Неужели настолько боятся признаться, что из беспечности впустили злоумышленника?

Зиганшин представил себя на месте злодея. Если бы он отдал людям сумку со взрывчаткой, то постарался бы свалить как можно скорее. Но никто не видел торопящегося человека ни непосредственно перед взрывом, ни сразу после.

О чем это говорит? Действовал профессионал? Или просто гражданам на все плевать?

Зиганшин очень хотел помириться с женой. На выезде из города джип немножко закрутило по льду, он еле удержал руль и чуть не выехал на встречку. Скорее всего, обошлось бы максимум мятым боком, но все равно возникло в душе чувство почти невыносимой чистоты и свежести, как бывает, когда только-только избежишь опасности.

Все обиды на Фриду показались глупой шелухой и тут же исчезли. Она женщина, а он – сам дурак, вот и все. И совершенно зря он бесился, что один терпит. Так и надо, потому что физически пострадала Фрида, а не он, она приняла на себя удар, поэтому ему сам Бог велел терпеть все остальное.

По дороге Зиганшин придумывал разные варианты своей капитуляции, и все они казались такими хорошими, что не терпелось поскорее обнять жену.

Только когда он вошел в дом и сказал: «Фридочка!» – она окатила его таким ледяным взглядом, что слова застряли в горле.

– Мстислав, разреши попросить тебя об одной вещи, – процедила жена, войдя вслед за ним в ванную.

Зиганшин застыл с намыленными руками.

– Ты можешь делать все, что тебе вздумается, но я бы хотела, чтобы ты выбирал себе таких любовниц, которые не станут звонить мне и учить жизни.

– Не понял?

Он опустился на край ванны, бестолково комкая в руках полотенце.

– Я не вправе тебе что-то запрещать, – продолжала Фрида звенящим от ненависти голосом, – только когда любовница звонит жене с требованием предоставить мужу больше свободы, это, согласись, несколько чересчур. Я, кстати, сказала ей, что не удерживаю тебя.

Зиганшину стало казаться, что он спит или сошел с ума.

– Фрида, а ты ничего не путаешь?

– Ничего.

– Но у меня нет никаких любовниц.

Она поморщилась:

– Слава, я тебя не осуждаю. Живи как хочешь, только избавь меня от подобных оскорбительных ситуаций.

– Зайчик, я чист перед тобой, клянусь! Понятия не имею, кто это мог быть.

– Некая Анжела.

– Да иди ты!

– Прямо хрестоматийно как-то даже, – холодно усмехнулась Фрида, – ни прибавить, ни отнять. И знаешь что, кроме наставлений, она трогательно предложила мне дружбу. Так я начинаю думать, почему бы и нет?

Зиганшин наконец сообразил, в чем дело.

– Ах, это! – воскликнул он. – Ну конечно! Только откуда она узнала твой номер…

– Действительно, какой досадный недочет!

– Фридочка, тебе совершенно не о чем волноваться! Это коллега, психопатка одна из Следственного комитета.

– И?

– И она приглашала меня в гости, чтобы обсудить сложное дело, а я отказался, потому что у меня семья. Ну а ей, видимо, вступило в ум… – Зиганшин нахмурился, пытаясь постичь дикую логику Анжелики Станиславовны. – Короче, не знаю я, о чем она думала!

– Да уж.

– Хочешь, сейчас прямо наберем ее и спросим.

Фрида покачала головой: