– Вить, а давай поцелуемся?

– Зачем это?

– Не знаю… Так… по старой памяти.

– Может, по старой памяти и в постель ляжем?

В темноте прихожей ничего нельзя было разглядеть, но Вика почувствовала, как он улыбается.

– Не так хотел сказать. В память о том, что было. Давай?

– Глупости! Прошлое не вернешь, хоть обцелуйся.

– Да. Не вернешь. Но и не отберешь. Давай на секунду в него заглянем… Оно ведь наше с тобой, ничье больше.

Она промолчала. В прихожей вдруг стало необыкновенно тихо. Время вздохнуло и остановилось, когда она осторожно положила руку на плечо Сергея. Он снял фуражку, помешкал и смущенно пристроил ее на электроплитку. Неловко, медленно протянул к ней руки и обнял. Сначала осторожно, а потом крепко прижал к себе. Губы его коснулись ее губ и замерли в нерешительности. Вика храбро поцеловала его сама. Не нужно бояться своего прошлого. Она почувствовала, как рука, державшая ее за талию, налилась теплой тяжестью. Он жадно припал к ее губам. Ноги едва держали ее.

Таял лед времени. Исчезали годы, прожитые врозь. Она тянулась к нему и проникала в него, возвращаясь туда, где только и могло биться ее сердце.

Сергей бережно поцеловал ее последний раз и отпрянул.

Вика поспешно опустила руки. Шаг назад.

– Прости, – шепнул он. – Я немножко потерял голову… Прости…

– Не извиняйся.

– Ты не сердишься?

– Все в порядке. – Она невесело усмехнулась. – Иногда приятно тряхнуть стариной. Но это ничего не меняет, правда?

– Да, ничего.

– Что было, то прошло, Сережа. – Господи, раньше она никогда так его не называла! – Иди домой.

Закрыв за ним дверь, Вика бессильно упала на диван.

Вот и все. Зачем он затеял этот поцелуй? Хотел убедиться, что больше не влюблен, что самая близкая близость не будоражит его. Поставил эксперимент, не думая о ее чувствах. Да и почему он должен о них думать? Она столько раз повторяла, что не любит его!

«И не люблю, – решительно сказала себе Вика. – Просто меня тянет к нему, как скитальца тянет к надежному убежищу.

Дело не в том, что он не хочет меня как женщину. Он хочет».

Но нашел в себе силы отказаться от нее, понимая, что делить постель без любви будет оскорбительно для них обоих. И от этого ей так больно…

Наконец на связь вышел Балахонов. Он, неофит компьютерных технологий, требовал общения в видеорежиме, и Вика, хоть приходилось платить за трафик, не могла отказать себе в удовольствии наблюдать его физиономию.

– Вика, это шандец! – завопил он, едва появившись на экране.

– Леша, стоп! Спокойно расскажи все по порядку. Во-первых, как Тося?

– Тьфу-тьфу. Прооперировали нормально, теперь ждем, когда протез приживется. Она тебе привет передает.

– Она еще в больнице?

– Пока да, но обещали скоро выпустить. Спасибо вам, кстати, за икру.

– Не за что. Как же ты, бедный, справляешься?

– Мама помогает. Я, честно говоря, не ждал от нее такой прыти. С детьми сидит, будто подменили человека. Но об этом потом. Вика, у меня убойные новости! Ты сейчас упадешь!

– Сгораю от нетерпения услышать.

Балахонов выдержал эффектную паузу.

– Есть правда на земле! – наконец с пафосом произнес он.

– Это не новость. Давай по существу.