– Так.

– Но почему он меня не предупредил?

– Не знаю. Не успел.

– Но…

– Ты хочешь знать, сообщил ли он мне о твоей проблеме? Сообщил. Я все решу.

– Ой, спасибо, Николай Петрович…

– Вика, мне некогда. Когда будет нужно, я сам тебе позвоню.

Мир рухнул. Уголовное дело, подписка о невыезде – все это мелкие неприятности по сравнению с тем, что любимый муж, самый близкий человек на свете, оставил тебя наедине с бедой. Жизнь есть жизнь, она всегда готова нанести тебе страшный, сокрушительный удар, но если рядом любимый, то кровь в твоих жилах горяча и ты можешь бороться. Только предательство того, кого ты считала частью себя, способно заморозить твою кровь и погрузить твою душу в ледяные воды отчаяния.

Вика чувствовала, как превращается в ледяную статую, готовую от малейшего толчка разбиться вдребезги.

Господи, все, что угодно, только не это! Пусть шьют дело, пусть признают виновной и, черт с ним, даже посадят, лишь бы только не знать, что Андрей – предатель! Лишь бы только он был рядом, утешал ее, а потом носил сухари!

Даже обещание Николая Петровича уладить конфликт не радовало.

Судорожно вздохнув, Вика поплелась в ванную, вдруг в аптечке найдется хоть валерьянка.

С другой стороны, не катастрофа. Понятно, что Андрей рванул в Испанию не ради новых стоматологических навыков. Отец отправил его подальше от эпицентра конфликта. Раз по телевизору проскользнула информация, что взяточница Вика – родственница известного чиновника, найдутся журналисты, желающие развить эту тему. Докопаются до Андрея, он может сгоряча ляпнуть что-то не то, а если СМИ коснутся его бизнеса, это будет мощный черный пиар. Обыватель не станет раздумывать, влияет ли наличие жены-взяточницы на качество стоматологических услуг в клинике мужа. Торговая марка засветилась в негативном ключе, вот и все… «Что-то с этой фирмой неладно», – отложится на уровне подкорки.

Реально Андрей ничем ей помочь не может, это ясно. Во время военных действий эвакуируется все самое ценное и небоеспособное. Тоже логично. Он вернется, когда все закончится, и объяснит свое бегство этими самыми словами. Скажет, что спасал их общий бизнес, стратегический резерв семьи.

Все правильно, только Вика никогда больше не сможет ему верить.

Он должен, должен был позвонить ей и сказать все это сам!

Целую неделю Вика не выходила из дома. Следователь не вызывал, и она не знала, хорошо это или плохо. Николай Петрович обещал все решить, и теперь Вика почти не волновалась за исход дела.

Но пережить предательство мужа оказалось невозможно. Она просыпалась с этой мыслью и с ней же засыпала. Все валилось из рук, она не могла заставить себя не только на чем-нибудь сосредоточиться, но даже нормально поесть.

– Так, хватит! – заорал Балахонов, которому наскучило смотреть, как она давится бутербродом.

Он навещал ее почти каждый день после работы. Иногда с ним приходила Лариса. Синяк у нее под глазом почти прошел, а вместе с ним и желание разводиться. Жизнь ее налаживалась – протрезвев, муж так испугался дела рук своих, что помчался кодироваться.

Лариса варила ей куриный суп, словно больной, и ругательски ругала Андрея. Справлялась она с этим гораздо лучше Вики, чей словарный запас был менее для этого приспособлен.