Шлюпы под зарифленными штормовыми парусами были приведены в бейдевинд, чтобы под углом встречать носом огромные накатывающиеся на них волны.

Порывы ветра были ужасны, волны подымались в горы, подветренные стороны которых были особенно круты. Море покрылось пеной, воздух наполнился водяными брызгами, срываемыми ветром с верхушек валов, которые, смешиваясь с несущимся снегом, слепили глаза, и ничего нельзя было видеть далее двадцати пяти сажень. И это перед самым наступлением ночи!

Шлюп дрейфовало наудачу, и все беспрестанно ожидали кораблекрушения. Капитан, не сходивший с мостика, принял все возможные меры предосторожности, держа марсели не по ветру, неся все штормовые стаксели и рифленый фок в готовности немедленно спуститься под ветер, когда встретится айсберг. Но, как потом вспоминал Фаддей Фаддеевич, если бы и увидели его, то почти вместе с нашей гибелью.

Буря свирепствовала до вечера следующего дня. Горизонтально несущиеся по воздуху водяные брызги и снег, попадая на паруса и рангоут, при трех градусах мороза превращались в лед, и при сильных колебаниях корпуса шлюпа от ударов волн на палубу сыпались куски льда.

А колебание шлюпа было так велико, что коки на камбузе не смогли сварить похлебку и с большим трудом лишь вскипятили воду для чая и пунша, чтобы теплым питьем хоть несколько подкрепить команду. Но никто не был голоден, так как ели тушенку в банках, заготовленную в Англии, масло, сухари и квашеную капусту.

— Невидимый лоцман благотворным образом водил наш шлюп, и, к счастью, буря настала тогда, когда мы уже вышли из льдов, — говорил в кают-компании Фаддей Фаддеевич на банкете, посвященном избавлению от гибели в бурю после ее окончания. — В противном случае ни человеческое благоразумие, ни искусство, ни опытность не спасли бы нас от погибели.

А уже в адмиральской каюте с глазу на глаз с Андреем Петровичем доверительно сказал, что если бы не спустили пушки вниз, то шлюп бы непременно погиб, перевернувшись вверх килем, от ударов огромных волн.

— Так давай, Андрюша, выпьем по маленькой за твою светлую голову и за мою расторопность!

К вечеру прошли мимо огромного айсберга длиной и шириной до десяти миль с отвесными краями и высотой над уровнем моря от 100 до 120 футов.

А за ужином Фаддей Фаддеевич удивил Андрея Петровича.

— Я тут произвел некоторые расчеты и был крайне удивлен их результатами. Вот смотри, Андрюша, — и он разложил на столе листки, испещренные колонками цифр. — Приняв айсберг, который мы недавно прошли, за правильный параллелепипед с высотой надводной части в 110 футов (35 метров), я рассчитал объем воды, который можно было бы получить, растопив его. Оказалось, что этой воды было бы достаточно для снабжения жителей четырех частей света численностью 845 миллионов человек в течение более 22 лет, полагая, что на каждого жителя придется по одному ведру воды в день!

Андрей Петрович задумчиво перебрал листки.

— А ты уверен в правильности расчетов?

— Я и сам не поверил этому и проверил их, но все оказалось именно так. Ведь из этого следует, что мореплаватели в странах холодных никогда не смогут жаловаться на недостаток в пресной воде.