В 1809 г. Александр I дарует Конституцию Финляндии, а в 1815 г. — Польше. И здесь Россия находилась в числе европейских лидеров: конституция во Франции будет принята в 1814 г., в Баварии — в 1816-м, в Вюртемберге в 1819-м. В 1816–1819 гг. Александр I отменит крепостное право в Эстонии, Курляндии, Ливонии по просьбе остзейского дворянства. Правда, отменил в том смысле, что помещики полностью освобождались от ответственности за крестьян, сохраняя при этом над ними полную власть. В 1817–1820 гг. по поручению Александра I был разработан проект Конституции и сразу несколько проектов освобождения крестьян>{687}. Однако ни один из них не получил развития. Почему?
Одной из причин, очевидно, могло было быть нарастающее после войны 1812 г. давление «к освобождению» снизу. В противном случае совершенно непонятным является сохранение Александром I в условиях тяжелейшего послевоенного финансового кризиса огромной миллионной армии, которая выросла за время войны, по сравнению с довоенным периодом, в 3 раза и составляла почти 2% населения разоренной страны. Кроме этого, еще несколько сот тысяч крестьян вместе с семьями было загнано в «военные поселения», которые, по мнению декабристов Трубецкого и Якушкина, должны были составить «особую касту, которая, не имея с народом почти ничего общего, может сделаться орудием его угнетения»>{688}.
Крестьяне брались в армию на 25 лет, т.е. практически пожизненно. Кроме этого, система муштры, сохранившаяся в армии со времен Павла I, была еще более усилена, превращая солдата в бездумную «живую машину со штыком»[56]. Зато на войне, отмечал Р. Фадеев, неприятель мог осилить русскую армию, «если ему удавалось, но никогда не мог ее рассеять, как не раз случалось с другими европейскими войсками; наши полки, на три четверти истребленные, все-таки не рассыпались»>{689}.
Внутри страны «социальный эффект был (так же) налицо, — отмечает историк О. Соколов, — рекрут, оказавшийся в армии, отныне не чувствовал никакой связи с крестьянской массой, из которой он только что вышел». Вот что писал по этому поводу в 1809 г. И. Долгорукий, владимирский генерал-губернатор: «Мужик ничего так не боится, как солдата… Рекрут, вчера взятый в службу, уже назавтра обходится со своим братом мужиком как со злодеем»>{690}. Французский офицер Польтр указывал на ту же закономерность: «Рекрут, видя, что у него нет способа избежать перехода в новое состояние, внезапно меняет свои чувства. Он забывает своих родителей, все, что связывает его с местом рождения. Если офицер, командующий отрядом, прикажет рекруту поджечь собственную деревню, он сделает это»>{691}.
Другая причина отказа от реформ, по-видимому, могла крыться в том, что с противоположной стороны против либеральных проектов Александра I активно выступали влиятельные представители консервативных кругов высшего дворянства, которые уже неоднократно демонстрировали свои интересы и силу. Если учесть, что инструментом «прямой демократии» в то время была гвардия, чьей жертвой стали отец (Павел I) и дед (Петр III), Александра I, то последний не мог не считаться с нею.