Действительно, к 1913 г. иностранному капиталу будет принадлежать до 40% всех акций российских коммерческих банков и в той или иной мере все основные отрасли промышленности. Инвестиции в Россию окажутся чрезвычайно выгодными для него, например, дивиденды и прибыли, переводимые им за границу, составили за 1881–1897 гг. — 2,9 млрд. руб., за 1898–1913–5 млрд^>{520}, что было в полтора раза больше инвестированного в страну. 

Накануне Первой мировой войны внешний долг России определялся в размере 5,3 млрд. золотых рублей[43], плюс 970 млн. железнодорожных займов, 340 млн. займов городов и 180 млн. займов земельных банков. Итого около 5,7 млрд. И кроме этого, 3 млрд. иностранных капиталовложений в акционерные и неакционерные предприятия^>{522}.

Введение золотого стандарта, стимулируя приток иностранного капитала, подавляло накопление отечественного, но другого пути не было, поскольку темпы накопления и уровень использования российских капиталов были многократно ниже того, что давал иностранный. Создание привилегированных условий для иностранного капитала было платой за техническую и деловую отсталость России, которой иностранные инвестиции вместе с капиталами несли передовые технологии и опыт работы, что многократно увеличивало их ценность и перекрывало все недостатки от установления золотого стандарта. Именно иностранные капиталы лежали в основе индустриальной революции в России начала XX века. Или, говоря словами М. Вебера, «нынешний зрелый капитализм» этими капиталами был буквально «импортирован в Россию»^>{523}.

Где же в это время были туземные, российские капиталы, ведь с 1862 г. по 1905 г., крестьяне уплатили помещикам только выкупных и оброчных платежей 2 млрд. руб.^>{524}По данным М. Вебера, «дворяне получили в виде выкупа и других платежей около 3 млрд. руб.^>{525}По оценке Н. Рубакина, всего с учетом продажи земли, закладных и аренд «в руки первенствующего сословия после 1861 г. перешло не менее 10 млрд. рублей, не считая того, что получили, закладывая свои имения, другие частные землевладельцы»^>{526}. На эти капиталы можно было построить не только все железные дороги России без привлечения иностранных займов, но еще и удвоить, утроить ее промышленный потенциал.

Но эти капиталы исчезли. По словам М. Салтыкова-Щедрина, «выкупные ссуды проедены или прожиты так, что почти, можно сказать, спущены в ватерклозет»^>{527}. «Судя по всему, эти деньги были выброшены на ветер», — вторил М. Вебер^>{528}. А. Энгельгардт в свою очередь отмечал, что «ни выкупные свидетельства, ни проведение железных дорог, ни вздорожание лесов, за которые владельцы последнее время выбрали огромные деньги, ни возможности получать из банков деньги под залог имений, ни столь выгодное для земледельцев падение рубля (во время войны 1877–1878 гг.) — ничто не помогло… Деньги прошли для хозяйства бесследно»