– Всё скажу!

– Тогда руби пальцы, чтобы сговорчивее был.

Прохор и тяпнул топором, четыре пальца от кисти отлетели, только большой остался. Разбойник заорал, из обрубков кровь брызжет.

– Заткнись и говори, я ждать и уговаривать не буду. Мне тебя не жалко, ты мне противен. Сам бы тебе башку дурную отрубил здесь и сейчас, да не княжеское это дело.

– К Варваре относим, в Косине живёт.

Михаил присвистнул. Деревня далеко, за городом, верстах в восьми-десяти.

– Прохор, перетяни ему запястье, пригодится ещё. И обоих грузите на телегу.

На облучок телеги сел Онуфрий, за ним уселся Колесников, на задке телеги уселся тать без пальцев, на саму телегу забросили трупы, а сверху них, поперёк, бесчувственного разбойника. Сначала добрались до отряда. Бесчувственного и трупы зашвырнули, не церемонясь, в холодный сарай. Писарь стал опрашивать Колесникова, как и что произошло.

К раненому на телегу уселись двое ратников, как конвой. Михаил помедлил. Если скупщицу краденого брать, двоих ратников хватит. А если у неё разбойники? Приказал ещё четверым воинам верхами ехать. Оказалось, не зря. Без телеги нельзя, но телега сдерживала ход, и в Косино прибыли к рассвету, когда на востоке начало сереть. Как въехали, Михаил коня обочь телеги притёр.

– Покажи избу, где скупщица живёт, и нишкни. Если орать начнёт, ты ему голову руби.

Это Михаил уже ратнику. В деревне петухи дружно, как по команде, кукарекать стали. Время вторых петухов, пять утра. В деревне одна улица и избы завалящие, с десяток. У одной избы разбойник замычал, боясь открыть рот, показал рукой на избу.

– Здесь? – уточнил Михаил.

Разбойник головой закивал.

– Прохор, с телегой и татем на дальнюю от нас околицу. Если кто попытается из деревни уйти, задерживай. Будут сопротивляться – руби.

Телега тронулась. Михаил приказал:

– Двое со мной, ты остаёшься с лошадьми, а ты на задний двор.

Михаил легко взбежал на покосившееся и скрипучее крыльцо, потянул дверь, которая оказалась не заперта. Из избы сразу в нос ударил удушливый запах плесени, затхлости.

– Хозяйка!

– Ась?

С печи слезла бабёнка лет сорока в ночной рубахе. Увидев незнакомцев, накинула на плечи платок.

– Чего надать?

– Ты Варвара будешь?

– Ну я.

– Сама награбленные вещи выдашь или обыск учинить?

– Нет у меня ничего! – подбоченилась шустрая бабёнка.

– Парни, обыскать всё, чердак, подвал, сарай.

Ратники за избу принялись, Михаил вышел на свежий воздух. Солнце уже показалось из-за горизонта, стало светлее.

– Вот что, Савелий. Заведи лошадей на задний двор, дабы видны не были. Ни к чему привлекать внимание.

У каждого из нас, когда читает книгу или смотрит кино, что-то запоминается, а в нужный момент мозг сам даёт подсказку. Так и сейчас получилось. Обыск в избе к концу подходил, как скрипнула калитка, во двор вошёл самого разбойничьего вида мужик. Бородой зарос по самые глаза, левое ухо разорвано, одет в одежду явно с чужого плеча. А за спиной узел держит рукой. Без стука ввалился в избу, бросил узел на пол.

– Принимай, Варвара!

И осёкся, увидев чужих. Сразу сообразил – служивые, не свои собратья разбойники или воры. Кинулся в дверь, забыв про узел. А один из ратников саблю успел выхватить и ударить. Клинок только концом острия одежду распорол – широкую рубаху и портки на поясе. Портки сразу вниз свалились, обнажив пятую точку, мужик в штанах запутался и рухнул в сенях. Сверху на него упал ратник, не давая подняться.