– Я идиотов боюсь, – улыбнулась Людмила Никандровна. Она, вдруг подумала о сватье, Марине, кажется Витальевне, и даже подумала той позвонить – мало ли, что случилось? С чего вдруг Людмила Никандровна о ней вспомнила? Вот кто был счастливой идиоткой. Женщиной до мозга костей, как говорится.

Когда родилась Марьяша, сватья – Марина, кажется Витальевна, – пыталась давать Людмиле Никандровне советы по медицинской части. Людмила Никандровна впадала в ступор, когда сватья рассказывала про чудодейственное свойство гомеопатических таблеток, которые способны вылечить все болезни на свете, включая неизлечимые. Марина, кажется Витальевна, переживала, что внучке уже в роддоме успели сделать положенную прививку, и свято верила, что волшебными шариками можно победить коклюш, мононуклеоз, свинку, корь, вирус Коксаки и лихорадку Зика. А также все виды аллергии, включая самые редкие. Например, на желтых тараканов.

– Вы это серьезно? – уточнила Людмила Никандровна и, не сдержавшись, рассмеялась.

– Ну конечно! – возмутилась Марина, кажется Витальевна.

– Ваш сын не говорил вам, кем я работаю? – еще раз уточнила Людмила Никандровна.

– Нет, а что, это важно? – спросила сватья. – Вы гомеопат? – В ее взгляде вспыхнула надежда.

– Нет, я не гомеопат, и это не важно. – Людмила Никандровна решила просто молчать и не связываться. Но не удержалась и спросила, представляя, как пересказывает этот разговор Нинке и та падает от смеха под стол: – А откуда вы узнали про аллергию на желтых тараканов?

– Как откуда? Это же самый страшный и опасный вид аллергии! Вот у меня она, например, есть. Ни на что нет, кроме желтых тараканов.

– И вы, так сказать, проверяли? В смысле, сталкивались с желтыми тараканами? – Людмила Никандровна поняла, что сейчас сама начнет истерично хохотать.

– Нет, конечно! Не дай бог! – воскликнула Марина, кажется Витальевна.

Один-единственный своего рода семейный ужин Людмила Никандровна потом в красках пересказывала Нинке, и Марина, кажется Витальевна, стала для них нарицательным персонажем. Как ни удивительно, они часто ее вспоминали и тут же начинали хохотать. Но смеялись не зло, а по-доброму и скорее удивляясь, чем с издевкой. Людмила Никандровна иногда бессознательно использовала слова, подхваченные от Марины, кажется Витальевны, и Настя немедленно взрывалась, думая, что мать смеется над ней:

– Не надоело еще?

– Если честно, нет. – Людмила Никандровна, безусловно, знала, что сватья не «кажется Витальевна», а именно Витальевна, но это «кажется» тоже вошло в обиход, что Настю особенно выводило из себя.

Сватья говорила «полотенчико», и у Людмилы Никандровны начиналась падучая. Как и от «пельмешков». Но самое ужасное было дра́же, которым она называла гомеопатически шарики. Именно с таким ударением.

Так вот, так сказать семейный ужин, который состоялся еще до рождения Марьяши. Людмила Никандровна понимала, что идея изначально обречена на провал, но решила не спорить и соблюдать традиции, приличия и все, что потребуется. Ужин решили устроить на территории Марины, кажется Витальевны, чтобы той не пришлось преодолевать фобии. Настя под присмотром Жени приготовила вегетарианские блюда – что-то обильно сдобренное кунжутом, сыром тофу и политое сливками из кокосового молока.