Людмила Никандровна вдруг очнулась оттого, что кто-то громко хлопнул дверью.

– Николавна, ты чего еще здесь? – Уборщица тетя Валя затащила ведро, разлила воду, начала тереть пол тряпкой.

– Который час? – Людмила Никандровна не понимала, что случилось и почему она сидит в темноте. Да и за окном уже темно.

– Так восемь уже. Я все перемыла, одна ты осталась, – ответила тетя Валя. – Я уже круги наматываю, а ты все не выходишь.

– А где моя пациентка?

– Почем мне знать? Ты уснула, что ль? Бывает. Я тут давеча тоже срубилась, прямо в подсобке. Давление скачет.

– Господи, Марьяша. – Людмила Никандровна с ужасом посмотрела на телефон, ожидая увидеть миллион пропущенных звонков и сообщений. Телефон, поставленный на беззвучный режим, вдруг завибрировал. Людмила Никандровна от неожиданности чуть из рук его не выронила. Но с облегчением увидела, что звонит Нинка.

– Ты вообще где? Уснула, что ли? – Нинка была в шумном месте и орала в трубку.

– Не знаю, наверное… Нин, прости, я не могу сейчас говорить… Надо за Марьяшей… Не понимаю, что случилось.

– Так я и звоню за этим! Я с Марьяшей в кино! Мы в торговом центре! Хочешь, пили к нам!

– Как это? Почему?

– Ну ты же на подготовишках для экстренной связи оставила телефон не Марьяшкиной родной матери, а мой! Так что тебе не дозвонились и позвонили мне. А у меня как раз клиентка отменилась, так что мы решили в кино рвануть. Слушай, ты слышала, какой у их музычки голос противный? Это ж как дети выдерживают? Я чуть не вскрылась! Да, Марьяш, можно! Бери большое ведро! Прости, я разрешила ей попкорн. В общем, мы мульт пошли смотреть, а ты бибикни – к нам приедешь или мне ее домой забросить.

– Пожалуйста, привези ее домой. Я что-то совсем не в себе. Отключилась. И твоя Анна была на приеме как раз. Я не заметила, как она ушла. Ничего не понимаю. Если бы не баба Валя, наша уборщица, я бы до утра проспала.

– Ладно, пока, нам пора! Марьяшу закину!

Людмила Никандровна заставила себя встать и подошла к раковине – умылась, причесалась, но морок не отступал. Баба Валя елозила шваброй.

– Это все от нервов, – сказала уборщица. – Пообщаешься с такими и сама станешь трехнутой. Они ж все жилы вытянут. Я слышала, что шизофреники вообще вампиры энергетические! Вот у вас, Никалавна, они и выпили все соки.

Баба Валя упорно называла Людмилу Никандровну Никалавной. Людмила Никандровна не спорила.

– Слышь, Никалавна, а давай я тебе чайку сделаю. Крепкого, сладкого. А то ты такого цвета, что краше в гроб кладут. Аж с зеленцой. У тебя есть что плеснуть-то в чаек?

– Нет.

– О, у Сергеича есть. Я отолью, он не заметит.

– Спасибо, баба Валя. Мне что-то и вправду нехорошо.

Баба Валя принесла Людмиле Никандровне чай с явным привкусом коньяка, а если уж откровенно, то коньяк, лишь немного разбавленный чаем. В общем, бурда бурдой, но Людмила Никандровна сделала глоток, и ей стало немедленно легче дышать.

– Идиотов-то развелось. Вроде не сезон – не осень, не весна, никакого обострения, а у вас прям аншлаг каждый день. И как вы их не боитесь? У них же такие тараканы в голове! Или у вас есть дихлофос для мозга? – хохотнула баба Валя.