Магнитофоны и радиотехника есть у обоих. Начинают говорить о последних записях ансамблей, спорят о певцах и певицах, называя их сокращенными именами. "Алка, – говорят они, – Челентанчик".
Фонтан все работает. Они встают и ходят по кругу, по которому ходят не они одни. Но в какой-то момент, откуда он прилетает, непонятно, но он внезапен, так как перебивает середину фразы, и девочка не помнит, о чем она говорила, она слышит звон воды, бьющейся о металл. Но этот звон не сам для себя, не для обращения слуха к нему, что-то другое, как бы собираемое вместе, сюда, к воде, музыке и свету и вместе с этим уводящее отсюда… Ничего не понятно! И необъяснимость так томит девочку, что она кажется себе ненормальной. Ведь все хорошо, что еще надо?
Братья, видя, как она резко замолчала, объясняют это ее любованием фонтаном и начинают, как в прежние ее приезды, расхваливать его.
– Я раз чуть со смеху не помер. Прошлым летом. Гроза была под вечер, страшенно воссияло, и гром как даст, как даст! У фонтана никого, он работает. Потом – бац! – оборвало свет и музыку, только осталась вода, ну, умрешь – сверху весь фонтан залило, через края лилось, а сквозь воду снизу бьют струи.
Девочка представляет этот ливень, грозу, фонтан и завидует брату, и гордится братом – все убежали, а он не бросил фонтан в трудную минуту, да так весело рассказывает, а ведь там было от чего испугаться.
– А что такое вода? – спрашивает она. – Вы ко мне с аш два о не лезьте, тут, братцы, кое-что знать надо, кроме химии. – Немного помучив их, она говорит: – Есть четыре стихии – вода, земля, воздух и огонь. Все главные. Мне папа давал читать книжки, особенно мифы и предания, там про воду чего только нет. Нет человека, – говорит девочка, – который бы не любил воду. Даже те, кто не любит умываться, с удовольствием купаются в реке, или озере, или море.
– Ух, я бы в океане выкупался!
– И еще: считалось смертным грехом плюнуть в воду, или ее засорять, или останавливать…
– Как ты много знаешь! Мы тобой гордимся, – говорят девочке братья и смотрят на часы. Они обещали бабушке и дедушке доставить девочку не позднее десяти часов местного времени.
Первая исповедь
В Сережином классе у многих ребят не было отцов. То есть они были живы, но жили отдельно. Кто сидел в тюрьме, кто куда-то уехал и не оставил адреса. Сережин отец приходил раз в месяц и приносил подарки. Достанет игрушку, посидит, они сыграют в шашки, и скоро уходит. Даже чаю не попьет. Мама и бабушка в это время сидели на кухне.
В последнее время отец стал давать Сереже и деньги. Бабушка ворчала:
– Ишь как ловко устроился, от сына откупается.
Но Сережа любил отца. И мама, это чувствовалось, тоже его любила, хотя никогда не просила остаться. Деньги отца от Сережи не брала. А ему на что? Мороженое ему и так покупали.
– Давай деньги в церковь отнесем, – предложил Сережа. Они с мамой любили ходить в церковь.
– Давай, – сразу согласилась мама. – И тебе пора, наконец, на исповедь.
– Какие y нeгo гpexи? – вмешалась бабушка. – Куда ты его потащишь?
– А пойдем вместе, бабушка! – сказал Сережа.