Деревья кончаются, но девочка по-прежнему идет по золотистой дорожке; оказывается, мешок порвался и из него сыплются листья.

Вот и набережная. У нее имя прекрасного сказочника. Он жил в этом городе, и теперь к очарованию городом добавляется еще и его имя.

Старик с мешком куда-то делся, никого не видно. Девочка стоит около чугунной узорной ограды и смотрит в заречные дали. Потом чертит на мокрой ограде крестик, потом нолик, потом снова крестик.

Красивые здания обращены окнами к реке. Кто-то живет в них, кто-то может постоянно видеть реку. Нет, постоянно никто не может, надо учиться, работать, спать, есть.

Восходит солнце. Лучше сказать, показывается, потому что оно взошло давно, но не было видно, а сейчас проявилось среди низких туч, да так ярко, что все вдруг лишилось теней и стало ясным. И обозначается ветер, резкий, бодрящий, северный.

Девочка идет к Вечному огню, его хочет сорвать и унести ветер, а может, это огонь хочет, чтоб загорелся ветер, но не жарко, а так, как закат, как море летящей осенней листвы, как вода, застланная оранжевой узорной накидкой.

Завтра уезжать.

Девочка идет по улице.

Медленный вялый дым обволакивает свалки чернеющей листвы. Но почему именно это она заметила, а не, например, взлетающих голубей? Она и их заметила, но как-то мимоходом, а старые листья бросились в глаза. Это от ее состояния в данное время. Значит, решает девочка, я сама выбираю то, что на меня должно действовать, то, что уже произошло во мне непонятно для меня, должно выразиться явным. Грустно – сжигают листья. Было б весело – взлетали бы голуби, а листья горели б сбоку. Но почему она свернула в эту улицу, а не пошла по той? Что-то же ведет ее, руководит ее вниманием и состоянием. А ее желания? Никто не поднимал ее в рань раннюю, сама проснулась, дома ее в это время не добудиться. Никак бы она сама не проснулась, если бы что-то ее не разбудило. Что же ее разбудило? Почему она так мало спала и так прекрасно себя чувствует? И почему в то же время она так печальна?

Вечером, уже с братьями, она вновь у фонтана. Братья, один старше, в десятом классе, другой моложе, в восьмом, веселятся вовсю. Они тоже давно не виделись и вот благодаря сестре встретились. Оба летом подолгу лежали в больницах, и вроде бы о болезнях надо говорить, о них, кстати, только и говорили их родители по телефону и в письмах, но братья о больницах вспоминают только смешное, особенно анекдоты. Один брат их знает много, но не умеет рассказывать, и девочка ехидно говорит ему: «Скажешь, когда смеяться», другой рассказывать умеет, но анекдотов не знает. Они сидят на скамье, у фонтана, все очень хорошо. Неподалеку стоят юноша и девушка, которым не нашлось места на скамьях, а скорее они просто его не искали, девушка держит в руках букет и когда брызги летят в их сторону, то подставляет под них цветы.

– Братцы, – говорит девочка, – а что ж это вы себе мотоцикл не купите?

– Куда его ставить? – отвечает один.

– Нет, я лучше бы купил телевик к фотоаппарату. Помнишь, снимал? Так вот, к нему. Знаешь, какая есть оптика? Японская!