На мою отповедь он отреагировал лишь легким пожатием плеч.

– Почему только мяса, уборщица? Еще костей, килограмма косметики и желания вылизывать себе выгоды любым способом. Я вижу все ее достоинства, не упрекай меня в невнимательности.

– Смешно, – одобрила я. – У вас своеобразный юмор. Потому не экспериментируйте с ним при посторонних. Ладно, я пойду уже, а то меня от ваших шуток тоже немного колбасит.

– Не уходи, уборщица, – попросил он. – Я на сегодня почти закончил. Как ты смотришь на совместный ужин?

– Никак я на него не смотрю, – ответила, поднимаясь. – Очень хочу быть добросердечной и хоть чем-то вам помочь, но и свою психику поберечь надо.

– За мой счет! – подкинул он аргумент.

Но я это аргументом не посчитала:

– Понятное дело, что за ваш! Я бы еще вашу компанию из своего кошелька оплачивала. Но прошу простить – у меня скоро смена, никак не получится. Так бы я с удовольствием, но придется отложить до… Кстати, когда вы собираетесь вообще перестать шутить и непонятно выражаться?

– Смена уборщицы? – он уточнил как будто с интересом.

– Ага. Представляете, я все еще та, кем вы меня называете и за что платите мне зарплату. Хорошего вечера, Григорий Алексеевич. Приятно было с вами поболтать! Видите, это легко – не всегда говорить то, что думаешь? Или хотя бы прикидывать, как это звучит.

В приемной Татьяна уже сон не изображала и взгляд от меня не успела отвести. И я отвесила с барского плеча – я же добрая, да и вообще с такими людьми надо демонстрировать повышенную зрелость:

– До свидания, Татьяна, хорошего вечера!

И она вдруг ответила:

– О, это вы? А когда вы пришли?

– Здесь вирусное ку-ку, я уже привыкла, – ответила я со вздохом.

И уже мне вслед она заголосила:

– Вы меня, конечно, простите, но в следующий раз сообщайте о визите! Мне стоит напоминать, что не может любая уборщица сюда являться и отвлекать директора? Вы не у себя дома, уважаемая! У нас здесь серьезная организация!

Я и не думала останавливаться, хотя она уже на визг перешла, чтобы я точно все расслышала. Вижу, Татьяночка окончательно проснулась, как и все ее отношение. Она, наверное, этот ответ придумывала, пока я в кабинете сидела, а сразу не сообразила, как меня на место поставить.

Капец – а этим словом можно охарактеризовать все проявления нашего директора – подкрался незаметно. Через несколько часов я заканчивала с уборкой, наслаждаясь гулкой тишиной опустевших коридоров. И как раз когда шла выливать воду и полоскать тряпки, сзади раздалось:

– Теперь можно на ужин, раз твоя смена закончена?

Подпрыгнула на месте и от неожиданности уронила ведро. Заорала, даже не пытаясь обуздать тон:

– Господи! Как же вы меня напугали!

Григорий Алексеевич выглядел спокойным, но по привычке говорил не в лад:

– Нет, так не называй. Обожаю грубую лесть, но эта терминологически неверна. Так как насчет ужина?

– Какой еще ужин?! Вы время видели? Мне с утра в институт!

– Зачем?

Он, видимо, был в настроении издеваться. Потому и я подхватила тот же тон, забитый сарказмом в каждом звуке:

– Образование получать!

– А давай тебе просто диплом купим?