– Геморятина. Это же вес какой! – и для чего-то даже приподнял уже пустую тарелку.

– А какой?

– Ну, не знаю, килограмм двести, – буркнул я, глядя в стену.

– Раскатал губу! Размечтался! – звонко засмеялась она, покачивая тапочкой. – Пять килограмм от силы! Сколько обручальное кольцо весит, прикинь? И сколько их там… Цепочки, кулоны – всё легкое, часто дутое, обманка, а не вес и объём. Вряд ли владельцы таких лавочек держат склады для запасов, всё на витрине. Что-то могут хранить в сейфе, наиболее популярные размеры ширпотреба. Кофе ещё будешь пить?

– Буду. Но про пять килограммов – недобор.

Есть у меня знакомец: конкретный выживатель, всю жизнь к постапу готовился, изучал практики мировых катастроф, припасы собирал, оружие покупал – вот кому сейчас раздолье! Задолбал меня рассказами да советами. Однако сейчас, вспомнив эти запивасные речи, я задумался. Как-то под чешское тёмное зашёл у нас разговор и о золотишке. А выживалец недавно прочитал воспоминания человека, пережившего аргентинский экономический кризис. «Чувак всё на собственной шкуре прочувствовал! – взахлёб рассказывал он, боясь, что мне таки надоест. – Знаешь, что он говорит? Никто тебе не заплатит за золото его истинную цену! Никаких пробирных палат и домашних лабораторий не будет. Кто-то загодя скупает золотые монеты? Ха-ха! Поскольку точное содержание золота в них определить невозможно, небольшие магазины и уличные дилеры будут платить за монеты тупо как за ювелирные украшения, и никак иначе! Так что разумно накупить мелких золотых колец и прочих мелочных драгоценностей. Если случится кризис переходом к постапу, ты не потеряешь деньги, как если бы продавал золотые монеты высокого качества по цене бытового золота».

Сам я до золота не охоч. Есть перстень, солидный такой, понтовый – коллеги на тридцатник подарили. Так и валяется в прикроватной тумбочке, всего один раз и надевал, из вежливости.

Взвесив всё, я вынужден был этот редут оставить. Ничего, второй есть.

– А тот мертвяк, что лежит внутри? Ведь я его не таскал, возвращаться не собирался… Прикинь, каково там сейчас. – Реакция на напор заставляла упрямо искать новые препоны. – Что, это последний голдовый магазин? Да их тут прорва, постоянно на глаза лезут!

– Это тебе так кажется! Их очень немного. Просто они собраны там, где ходят туристы, в основном в Керкире, возле Листона. Есть в наиболее крупных курортных деревнях на променадах. Так что можем поспорить: золотые магазины столицы уже опустошены! Найдутся ушлые люди.

В конце концов на бомбаж мы договорились ехать завтра ранним утром, не настолько насущная потребность, чтобы выдвигать в ночь. Электричество окончательно отрубили два дня назад, после чего встали насосы, из крана перестала течь вода.

В десять часов вечера – небывалое дело! – я принял горизонт и какое-то время честно пытался провалиться, желательно поглубже. Однако в «наблюдательной» плоскости своего сна постоянно был настороже, словно ожидая чего-то нехорошего. Прокрутившись под простынёй полночи среди мутных кошмаров, я проснулся ни свет ни заря и, запалив газовую печку под чайник, пошёл будить напарницу.