В том месте, где импровизированная ВПП примыкает к сельской дороге, параллельной основной трассе, стояли несколько дворов. С правой стороны пожар уничтожил все строения, а вот на левую сторону пламя не перекинулось.

Искали уцелевший жилой дом, а нашли гончарную студию.

На юге Европы нет банальных мастерских – кругом именно студии. Даже в самой задрипанной деревеньке можно увидеть у дороги соответствующую надпись-указатель. Чаще всего это студии флористов, художников-почвенников или авангардистов, однако встречается и нечто более материальное, до кузнецов включительно. Один раз я соблазнился, начав подъём по грунтовке, где среди сосен спряталась студия резьбы по дереву. Судя по состоянию дороги, любопытствующих в последнее время было мало. Приехал и уткнулся носом в объявление на двери – сиеста, драть их душу! Устали!

То, что здесь работали мастера по глине, стало понятно сразу – в центре небольшой залы стоял гончарный станок. Правда, не с ножным приводом, а электромеханический. Присел, при свете фонарика с интересом разглядывая конструкцию. Разумно сделано. Я бы ещё держатель резца присобачил для работы по копиру, обожаю всякую механизацию. Здесь же ваяли исключительно ручками. Уже позже мы увидели во дворе целый склад под открытым небом, где хранился ширпотреб-кормилец, обеспечивающий хозяину надёжную копеечку: садовые вазы и вазоны, стилизованные амфоры и даже примитивные скульптуры. Настоящая красота – товар штучный – хранилась внутри.

– Тут останусь, а вы идите в первый дом.

Я уже говорил, что Гош стратег, а не тактик – великие полководцы не просто отдыхают, они сданы в архив… Хорошо. Тогда скажу коротко: прикидываю как умею, не взыщите.

Женскую половину группы отправлю во двор по соседству.

Если албанцы начнут штурмовать именно мастерскую, пардон, студию, зажимая меня под окном короткими автоматными очередями, то девчата вполне смогут задать им дополнительного перца, пригашивая тех, кто рванёт перебежками. В случае если противник отправится шмонать их домик, они смогут пробраться ко мне дворами, по оранжерее из проволочных арок, густо увитых виноградной лозой. Далее – отход через сельскую дорогу в лесопосадки и драпанье к поросшей лесом подошве горы.

Светка, конечно, тот ещё стрелок, в чём я успел убедиться на тестовых пострелушках в аэропорту Керкиры. Ничего, вблизи из «конфетки» она не промажет, на то и картечь в стволах. В конце концов, передаст ружьё Ани.

На самом же деле надо просто отсидеться, перестрелка вообще не нужна.

Наверное, можно было бы придумать план и получше. Кому? Некому.

– Бросаешь нас? – нахмурилась Одинцова.

– Я вообще не вижу ситуации, по которой они могут к вам сунуться. Упали им эти домишки, когда северная часть города уцелела… Ферма – дело другое, полоска тут конечно, заметная, для посадки удобная. Так что тормознут, оглядятся. Но зачищать, лазить по дворам… Короче, неясность в одном: будет наводка или нет.

– Может, вообще стоит уйти подальше в горы? – спросила Ани. – Бинокли есть, увидим, спустимся.

– Можно. А вот ты представь: утро, погода звенит. И вдруг приезжает всего одна машина с двумя самоуверенными гавриками в китайских «адидасках» и кожаночках. Что-то заподозрили, начинают ломать ворота ангара, где стоит ласточка. Что делать? Смотреть издалека в бинокли, грызть ногти от бешенства, в итоге оставшись без аэроплана, или попытаться вальнуть да и удрать, пока не поздно?