Велев остальным упокоить умирающих, Стельгар подошел к Ярлу и присел над ним. Ярл смотрел вверх, на сыплющий с неба снег, нимало не заботясь о том, что снежинки падают прямо ему в глаза. Стельгар был рад за Ярла, но на сердце сделалось пусто. Он будет скучать по названому брату…

– Стельгар!

Тревога в голосе Торальфа заставила вскинуть взгляд. Видя, как Торальф указывает в его сторону, видя, как Рангвальд с Тэрином бегут к нему со всех ног, Стельгар оглянулся…

За его спиной возвышался залитый кровью великан. Не мертвый. Живой.

Голос Одноглазого в ухе привел Ката-ну в чувство.

– Ты не мертв. Заклей костюм, сделай инъекцию стимулятора и вставай. Для безопасного возвращения на борт используй импульсный лазер. Охота окончена.

Ката-ну заморгал, вчитываясь в показания маски. Корабль был близко. Однако топор глубоко засел в животе, а сам он лежал, подогнув колени, в луже собственной крови, успевшей схватиться корочкой льда. Голова казалась странно легкой, словно была пустой.

Окинув взглядом поле битвы, он обнаружил, что вожак – его трофей – повержен. Его меч глубоко ушел в горло Визга. В нескольких шагах от них грудой рубленого мяса лежал Та-рога. Должно быть, Одноглазый вне себя от отвращения: все его ученики оплошали, уступив в битве людям. Да, многие из путешественников погибли… и все же победа осталась за ними.

Помощник вожака опустился на колени подле погибшего воина. Кроме него в живых оставалось еще трое. Неспешно двигаясь по полю боя, они добивали мечами раненых.

С трудом поднявшись на ноги, придерживая холодными пальцами вываливающиеся из раны в животе внутренности, Ката-ну нетвердым шагом двинулся к помощнику вожака. Он сам не знал, как следует поступить, но и помыслить не мог о том, чтобы перебить этих храбрых воинов из импульсного лазера. Он оплошал. Они оказались на высоте.

Пошатываясь от слабости, Ката-ну остановился за спиной помощника вожака. Он ожидал, что, поднявшись, этот бледнокожий человек убьет его, но тот просто стоял, глядя на него снизу вверх. Что это? Любопытство?

Ката-ну медленно поднял свободную руку к маске. Трое оставшихся в живых путешественников бросились к ним, но помощник вожака что-то сказал им на своем непонятном языке, и они остановились рядом, держа оружие наготове.

Ката-ну хотелось хоть как-то показать этому человеку, какой урок он, Ката-ну, сын Эш-шанде, извлек из сегодняшней Охоты. Поймет человек или нет – дело было не в этом. Он расстегнул маску и снял ее. Мороз хлестнул по щекам; воздух был грязен, но приятно холодил пышущую жаром кожу. Охотник был жив. Он смотрел на человека и от всей души жалел, что не может прочесть выражения его лица и не знает его языка.

Ката-ну подал человеку снятую маску. Дар. Трофей.

Долгую секунду спустя человек протянул руку и принял дар.

И Ката-ну был рад этому.

Великан повернулся и нетвердым шагом, спотыкаясь на ходу, двинулся к воротам. Казалось, он по частям исчезает в хлопьях снега. Миг, другой – и его не стало.

– Что это, мать его, было? – проговорил Рангвальд.

Стельгар высоко поднял прекрасный тяжелый шлем – такой большой, что в нем, как в колыбели, мог поместиться младенец.