Тут перед ним возникло лицо парнишки-индейца.

– Это призрачная повозка.

– О чем это он? Головой ударился ты, а бредит почему-то он, – пробормотала Ева.

Андерсон все же сел и потер саднящую шею.

– Что ты имеешь в виду, Новак?

– Подлюга сказал, что прошлой ночью на нас напал призрак. Помнишь? Но я ничего не видел. Вообще ничего.

– Вы ищете призрака? – Ева переводила взгляд с одного из них на другого. – И куда запропастился мой муж?

– Ох, Ева… – Андерсон взял ее за руку и рассказал обо всем, что случилось ночью. Его глаза наполнились слезами. Ларс погиб. Погиб его друг и помощник.

Ева вырвала руку и закрыла лицо ладонями. С секунду она не шевелилась. Затем вытерла слезы и резко шмыгнула носом.

– Ева, мне очень жаль.

Она покачала головой.

– Сейчас не время. Твоя дочурка все еще где-то там. Нужно найти ее, пока с ней ничего не случилось.

– Кажется, я знаю, где она, – сказал Новак.

Андерсон почти забыл о нем. Обернувшись, он увидел, что парнишка лежит на животе, припав лицом к земле.

– Земля довольно сухая, так что следов почти не остается, а призрак здесь шел осторожно. Он не тащил сеть за собой, – он показал на что-то, что Андерсон различить не сумел. – Он постоял здесь немного, подождал чего-то, – парнишка вскочил на ноги. – Я вижу, что случилось.

– Что? – спросила Ева.

– Пока мы были во Фриско, я частенько захаживал в доки, – сказал Новак и, кивая, отошел на несколько шагов. Он указал на осколки стекла, затем на норку суслика. – Уверен, Андерсон, ты тоже там бывал ребенком.

– Бывал. И что? – Андерсон поднялся на ноги. – О чем ты вообще?

– С кораблей сбрасывают сходни, чтобы поднимать на борт грузы. Они еще похожи на огромный язык.

Ева тоже встала и провела руками по воздуху, словно поглаживая нечто невидимое, но при этом вполне осязаемое.

– Призрачный трап для призрачной повозки.

– Точно! – улыбнулся ей Новак. – Я делал то же самое, миссис… э-э…

– Зови меня Евой, – она зашла за угол, и верхняя половина ее тела исчезла. – Можно почувствовать, но нельзя заметить.

Андерсон с недоверием протянул вперед руку.

– Призрачная повозка… – он провел по ней рукой и ощутил приятное тепло. Рука завибрировала, словно он коснулся укрощенной и безопасной молнии. – То есть Мину и Макберни погрузили в этот невидимый корабль, как мешок бобровых шкур?

– Да.

– Нужно проникнуть внутрь.

Рассерженная корова снова замычала. На этот раз звук был уже ближе. Андерсон ударил рукой по невидимому кораблю. У них не было времени на это дерьмо.

Ева снова возникла перед ним.

– Но как? Здесь нет двери, в которую мы можем постучаться.

– У меня есть идея, – улыбнулся Новак.

Стадо Евы оказалось гораздо внушительнее, чем помнил Андерсон. Когда он вместе с Ларсом гнал коров на большое поле, работа казалась ему скучной и утомительной, а скотина – неуклюжей и тяжеловесной. Теперь Андерсон видел стадо таким, каким его описывал Новак: да, коровы были медлительны и неуклюжи, но при этом могли растоптать человека, возникшего у них на пути. Они могли растоптать что угодно, даже призрачную повозку.

Новак все детство слушал истории о таких огромных стадах. Его бабка из племени шаста вышла замуж за шахтера из племени сиу, который пришел на юг из Дакоты в разгар Золотой лихорадки 1849 года. В сравнении с огромными стадами бизонов, которые бродили по равнинам Дакоты, стадо Евы казалось крошечным. Дед Новака мальчишкой только помогал взрослым на крупных охотах, но эти дни остались в его памяти навсегда. Теперь Новак хотел повторить историю.