Не забыл он и своё обещание доктору. Нужную сумму, даже с небольшим запасом, он завёз врачу на дом и, выслушав очередную порцию заверений, что всё будет выполнено, как и обещано, Гриша раскланялся и, купив у уличной торговки букет цветов, отправился на квартиру к майору. Ему очень хотелось вместо цветов подарить Ольге что-то серьёзное, но мысль о том, что она не примет подобный подарок, остановила порыв.

Припомнив платье, в котором она отправилась с ним в кофейню, парень только вздохнул. Со вкусом, стильно, но заметно, что не новое. От этих мыслей настроение у парня окончательно испортилось. Иметь возможность запросто всё исправить, и не иметь такого права. Это злило. Ведь девушка могла обидеться и разорвать знакомство с ним, чего Грише категорически не хотелось.

С этими мыслями он и подкатил к знакомому дому. Заглушив двигатель, он легко взбежал на третий этаж и с ходу крутанул пуговку механического звонка. На этот раз дверь ему открыл старый слуга, который с ходу, едва завидев парня, торжественно склонился в глубочайшем поклоне.

– Ты чего это удумал, дедушка? – охнул Гриша, не ожидавший ничего подобного.

– Спаси тебя Христос, вьюнош, – продребезжал старческий голос. – За помощь семье этой и за жизнь мою, никчёмную.

– Да что ты такое говоришь, старче? – возмутился парень.

– Правду. Правду я говорю, сударь, – тяжело выпрямившись, устало сказал старик. – Старый стал совсем. Гнать давно пора. Вон даже барыню защитить не смог, старый пень. Да господин майор по доброте своей не гонит. И как жить опосля такого?

– А что ты сделать-то мог, старче? – растерянно спросил Гриша. – С голыми руками против четверых вооружённых. Будь у тебя хоть пистоль какой, или палаш, а так… – Гриша только рукой махнул.

– Всё равно не справился, – чуть слышно всхлипнул старик.

– Ты лучше вот что скажи, старче, – наклонившись к старику, поинтересовался Гриша. – Жалованье тебе давно платили?

– Так полгода тому будет, – удивлённо прошептал старик.

– А живёте чем? Не голодно?

– Так чего нам, старикам, хлебушка пожевали, и ладно, – смутился Варрава.

– Понятно. Значит, голодно, – покрутил Гриша головой.

– Только вы, сударь, меня не выдавайте. Хозяин осерчает. Не любит он, когда сторонние о его бедах знают, – зачастил старик.

– Так я теперь не сторонний, – подмигнул ему Гриша. – Вот, держи. На базар, небось, сам ходишь. Вот и прикупай всякого помаленьку. А начнёт шуметь, скажешь, я велел. Потому как больному добрая еда нужно. Уговор? – добавил он, вкладывая в руку старику две сотни рублей ассигнациями.

– Да как же это, сударь?! – испуганно глядя на деньги, прошептал слуга. – Это ж такие деньги! Их же потом возвращать придётся.

– Совсем спятил, старче? – возмутился Гриша. – Забудь про отдачу. Это я хочу, чтобы у барышни отец подольше прожил, чтоб потом у него её руки просить. А ты – отдавать!

– Так вы, значит, сударь, к барышне интерес имеете? – моментально насторожился старик.

– А я тебе о чём толкую. И не баловства ради, а честь по чести, руки просить стану. Ну, если сложится, конечно, – вздохнул Гриша, припомнив собственную неловкость в общении с противоположным полом.