– Ах Гвоздикиных! – воскликнула бухгалтер с заметным облегчением. – Ну так это очень просто, это я вам помогу… – Она говорила, одновременно перекладывая папки на своем столе. – Значит, дача их на углу Садовой улицы и второй линии…

– И не на углу вовсе, – раздался от двери скрипучий въедливый голос. – На углу – Астровых дача, а Гвоздикины уже рядом с ними, второй, значит, дом от угла!

Виктор Степанович оглянулся. На пороге стояла та самая старуха с клюкой, которая не пускала его в правление.

– Анна Тимофеевна, немедленно покиньте помещение! – неприязненно проговорила бухгалтер. – Вы видите, у нас серьезный разговор с товарищем из органов.

– Давно пора! – огрызнулась старуха, но все же скрылась за дверью и прикрыла ее за собой.

– Значит, второй дом от угла, – продолжила бухгалтер. – А какие люди… так-то к ним претензий немного, взносы платят всегда своевременно, правда, сын их иногда компании шумные собирает, соседи жаловались. Но недоимок за ними не числится… – И она в подтверждение своих слов продемонстрировала капитану раскрытую бухгалтерскую книгу: – Вот видите, все оплачивали своевременно…

Виктор Степанович уставился на страницу так, как будто увидел там привидение или знаменитого маньяка-убийцу Чикатило.

– Что это? – проговорил он, обретя наконец голос и тыча пальцем в раскрытую страницу.

– Где? – удивленно переспросила Нинель Спартаковна. – Ах это? Это запись о погашении взносов и об оплате электроэнергии… а что, вам кажется, что слишком много? Но размеры взносов у нас утверждает общее собрание… тут же на все должно хватить – и на дороги, и на охрану, и на уборку мусора…

– А мусор не убирают! – снова раздался из-за двери скрипучий голос въедливой старухи. – Деньги берут страшные, а мусор все лето лежит неубранный!

– Анна Тимофеевна, да уймитесь наконец! – крикнула бухгалтер в сторону двери. – Уймитесь, а то я вас от воды отключу! – Она снова повернулась к капитану и обиженным голосом проговорила: – Что касается взносов, так я могу отчитаться! Уборка мусора идет отдельной графой…

– Да я не о взносах! – перебил ее Поползнев. – Вот это что такое? Вот в этой графе?

– Это? – Бухгалтер растерянно уставилась на страницу. – Это подпись бухгалтера… это прежняя еще бухгалтер, Инга Генриховна… она тут до меня работала…

– Инга Генриховна? – переспросил Поползнев. – А фамилия у нее имеется?

– Фамилия ее была Эрнст… – сообщила бухгалтер. – Она была из поволжских немцев…

– Эрнст! – зачарованно повторил капитан. – Ну конечно!

В той графе, на которую он так удивленно смотрел, стояли две буквы, написанные изящным летящим почерком, – «И» и «Э». Те же буквы, что на медальоне убитой женщины.

– Значит, говорите, до вас она здесь бухгалтером работала? – проговорил Поползнев, оторвавшись наконец от поразивших его букв. – А что с ней случилось?

– Умерла Инга Генриховна! – вздохнула женщина. – Совсем еще молодая женщина была…

– Молодая? – переспросил Виктор Степанович.

– Ну да, ей еще и пятидесяти не было!

– Пятидесяти? – переспросил капитан. – Странно… и потом – вы сказали, умерла? Умерла или пропала?