— Ну и дряни наши бабы, сволочи завистливые, а в особенности Червь, я бы Евгению Ивановну в сортире утопила!

Внезапно у Ани из глаз полились слезы, и она впервые в жизни разрыдалась при постороннем человеке. Гема терпеливо переждала, пока всхлипы закончатся, и сказала:

— Плакать тут пустое дело, надо действовать.

— Что же делать? — устало спросила Аня. — Все кончено, диссертацию зарубили.

— Отец пришел в сильное негодование, узнав о произошедшем, — тихо пояснила Гема, — просто за голову схватился, в общем, готовься, во вторник состоится новый ученый совет.

Сначала Ане показалось, что она ослышалась.

— Новое заседание с моей защитой?

— Да.

— Но это невозможно! Диссертацию ведь признали негодной!

Гема раздавила в пепельнице окурок.

— Очень даже возможно. Для кворума необходимо двенадцать человек, а этих старых дур было только десять. Теперь процедура защиты признана неправомочной. Они не зарубили тебя, они не имели права начинать заседание ученого совета без необходимого числа участников, следовательно, защита просто отложилась. Сообразила? Следующая через неделю. Иди умойся, а завтра на работе высоко держи голову, папа берет тебя под свое крыло.

— Почему? — бормотала ошарашенная Аня. — Отчего такое особое ко мне отношение?

Гема улыбнулась уголками губ.

— Ты работоспособна, умна, честолюбива. У тебя огромный творческий потенциал, подобные люди и толкают вперед науку. Именно они, а не старые клуши, боящиеся по-новому взглянуть на проблему. И потом, мы же подруги, или не так?

Аня сидела с раскрытым ртом. Она, естественно, знала, что по правилам, установленным ВАК, без определенного числа членов совета, кворума, защита состояться не может и, по идее, должна быть отменена. На деле часто случается иначе. Ученый секретарь обзванивает коллег и упрашивает, пуская в ход разные аргументы:

— Завтра обязательно следует быть на совете, защищается аспирантка самого Даутова.

Или:

— Пожалуйста, уж придите, кворума нет, жалко человека, защита не состоится, а он уже и банкет для всех приготовил.

Обычно со скрипом необходимое количество участников собирается. Впрочем, часто случается и по-другому. Кое-кто из профессоров просто забегает на секундочку во время заседания и расписывается в ведомости, уносясь потом по своим делам. Кое-кого секретарь сам ловит в коридорах и канючит:

— Иван Иванович, подпиши, сделай милость…

Наверное, и сегодня бабы собрались проделать нечто похожее, но старик Даутов обозлился, и дело пошло по-иному.

Гема не подвела. Во вторник совет собрался вновь, но теперь во главе стола сидел хмурый старик Даутов, исподлобья поглядывавший на присмиревших баб. Антон Сергеевич правил в своем институте аки самодержец. Его любили и боялись. Директор мог расчистить путь для быстрой карьеры и мог закопать неугодного человека. К тому же от Даутова зависело абсолютно все: от повышения зарплаты до заграничных командировок, спорить с монархом не решались. Поэтому вторая защита прошла как по маслу, только Евгения Ивановна Червь опять принялась вякать о сырой работе.

Антон Сергеевич молча выслушал даму и подвел итог: