Лика опять зарыдала:

— Так боялась, что вы заметите, заругаетесь, бабушке пожалуетесь, а та меня со свету сживет. Вот и подумала, что сойдет, воду разлила — воду налила…

— Ты еще глупее, чем кажешься, — припечатала мерзкая Червь, — впрочем, прямо сейчас я отправлюсь сначала к Зинаиде Васильевне, а потом в дирекцию. Этот случай следует обсудить на общем собрании, затем принять меры, чтобы другим неповадно было!

Лика заплакала еще сильней. Но Евгения Ивановна была неумолима, сделала разворот через правое плечо и двинулась к Зинаиде Васильевне. Несчастная Вересова затаилась в кладовке, между веником и ведром, мысленно неумело вознося молитвы ангелу-хранителю, надоумившему свою подопечную не выдавать Аню Яхнину. Если такая буча разгорелась из-за простой неосторожности, представьте, что может выйти, если отвратительная Червь узнает об истинном положении дел.

Но неожиданно все закончилось просто прекрасно. Часа через два в кладовку, тяжело ступая, вошла бабушка и протянула внучке листок.

— Подписывай.

— Что это? — робко поинтересовалась девушка.

— Заявление об уходе по собственному желанию, — пояснила Зинаида Васильевна и, глядя, как внучка царапает ручкой по бумаге, добавила: — Наверное, тебе действительно следует идти в актрисы, научная работа требует самоотдачи, собранности, целеустремленности и крайней аккуратности. А как я погляжу, от тебя ничего подобного ожидать не приходится.

Лика от радости боялась пошевелиться, а грозная бабка продолжала:

— Впрочем, Евгения Ивановна абсолютно зря пыталась раздуть сей инцидент! Пробирки у нас бьются, и не только с дельфусом регал, который благополучно погиб, когда ты его размазала досуха тряпкой, а с намного более страшными вещами. Плохо другое: тебе нужно было не наливать дистиллированную воду и пытаться скрыть следы безобразия, а поступить так, как предписывает инструкция, тебя же учили! Ну-ка повтори!

— Тщательно закрыть помещение, — всхлипнула Лика, — включить над дверью красную лампу и вызвать из седьмой комнаты Сергея Петровича Когтева…

— Вот видишь, — удовлетворенно заметила бабушка, — а почему ты не выполнила предписание?

Лика вновь старательно разрыдалась:

— Боялась, заругают.

Неожиданно строгая бабка погладила ее по голове:

— Маленькая ты еще, глупенькая. Ладно, собирайся домой.

— А Евгения Ивановна в первый отдел и к директору не пойдет? — робко поинтересовалась Лика.

Зинаида Васильевна усмехнулась:

— Червь не слишком любит тех, кто совершает, пусть даже невольно, ошибки. Но я не позволю ей портить анкету моей внучки.

— А она послушается тебя, бабуля?

Неожиданно Зинаида Васильевна весело рассмеялась:

— Пусть попробует нагадить! У нее через неделю в нашем совете двоюродная сестра собирается докторскую защищать, а я, между прочим, председатель этого сообщества. Накидают черных шаров, или кворум не соберется, а может, в бумагах неполадки найдутся… Ну и отменится защита на полгода… Нет, Евгения Ивановна не дура и согласилась замять ситуацию, но поставила одно условие, чтобы тебя с завтрашнего дня тут и духу не было.

Вот так неожиданно все устроилось самым наилучшим образом. Институт тропической медицины остался в прошлом, о вступлении Лики на врачебную стезю бабушка более не заговаривала, ну а затем жизнь и вовсе сложилась прекрасно. Сначала муж перетащил ее в свой театр, а когда коллектив благополучно прогорел, они основали клуб «Романо» и теперь живут припеваючи.