— Еще чего! — возмутилась она. — Еще будем мы уходить из-за какой-то хабалки. Сиди спокойно, ешь свое пирожное и не обращай на нее внимания.

— Ишь ты, она еще обзывается! — тут же откликнулась Катя. — Думаешь, раз ты с Ма-асквы, — она попыталась передразнить характерное столичное «акание», которое так раздражает провинциалов, — тебе тут все можно!

— Слушай, да отвали ты от меня! — не выдержала Алика. Она хотела сказать это спокойно, но не вышло, эмоции все равно прорвались.

Буфетчица Даша сурово посмотрела сначала на одну из них, потом на другую.

— Эй, девчонки, прекращайте мне тут разборки устраивать! — прикрикнула она. — Надо выяснить отношения — идите в коридор. А то всех посетителей мне распугаете!

— Ну что, пойдем выйдем? — Катя обратилась к Алике с фразой, более уместной в устах какого-нибудь гопника, чем гламурной модницы, которую она из себя изображала.

— Да никуда я с тобой не пойду, — фыркнула Алика.

— Боишься, что ли? — снова хохотнула Катя.

— Я? Тебя?! Ой, да не смеши! — Алика тут же поднялась со стула.

Леся немного испуганно посмотрела на нее, и Алика сделала успокаивающий жест рукой, мол, не волнуйся, все в порядке.

Они вышли в вестибюль, но там сегодня почему-то тоже оказалось много народу, и тогда Катя перехватила бутылку в левую руку, а правой толкнула Алику, почти что силой впихнув ее в открытую дверь какой-то небольшой комнаты. От резкого толчка Алика, которая сегодня была на высоких каблуках, покачнулась, еле устояв на ногах, сделала несколько шагов назад и плюхнулась на стол, оказавшийся при ближайшем рассмотрении пультом управления. Судя по нему и панорамному окну, через которое была видна вся ледовая площадка, где тренировались хоккеисты, их занесло в аппаратную.

— Эй, полегче! — выкрикнула Алика, вставая с пульта. — Слушай, что тебе от меня нужно? Чего ты ко мне привязалась?

— Мне нужно, чтоб ты перестала перед моим парнем жопкой вертеть! — с вызовом отвечала Катя. — Он мой и только мой, понятно?

— Ты его что, купила? — Алике и впрямь эта ситуация уже начала казаться смешной, и ничего больше.

— А это не твое дело! — В голосе Кати уже зазвучали базарные нотки. — Я, может, замуж за него собираюсь! Думаешь, одна ты тут крутая? Теперь, когда его в Москву пригласили, я тоже с ним поеду. Тоже буду в столице жить, по клубам, да по бутикам в иномарочках разъезжать.

— А потом люди удивляются — и отчего это в нашей нерезиновой так не любят «понаехавших»? — усмехнулась Алика. — Вот как раз из-за таких, как ты, дорвавшихся до столичной жизни деревенщин, и не любят.

— Слушай, а ты сама-то кто? — фыркнула Катя. — Тоже мне, моделька, золотая молодежь! Твоя мать, между прочим, такая же лимита драная, тоже в Москву из нашей глубинки приехала!

— И стала известной актрисой, которую любит вся страна, — уверенно парировала Алика. — Почему-то мне кажется, что тебе подобное не грозит…

— Да ты на себя-то посмотри! — Катя уже почти кричала. — Может, я, конечно, и не в такие шмоточки упакована… Зато меня мусора не загребали, и я под статьей не хожу. Думаешь, мы тут в тайге живем, ничего не знаем? Я тоже не вчера родилась, интернетиком пользоваться умею! Еще в Казани целую подборку ссылочек про тебя сделала и Темочке скинула, чтобы ознакомился. — Она противно хихикнула.