– Здорово. Буду малиновкой. А Фуфлыжников – придурок.

– Все равно книжки надо читать. Я в твоем возрасте читала, а ты все в игры играешь. И зачем тебе это? А этот жуткий Ляжка? Ты хоть знаешь, что он курит? А эта куртка в прошлом году? Все до сих пор на него думают.

– Это не он, я точно знаю.

– Бандитом станет. А мать у него хорошая женщина.

Зимин дунул в потолок, и «Б-17», собственноручно им изготовленный бомбардировщик, закачался.

– Иногда хочется чего-то непонятного, – сказал Зимин. – Ты мне имя еще не придумал?

Зимин проснулся в четыре тысячи восемьсот двадцатый раз и подумал, что никаких бомбардировщиков он никогда не клеил в силу своей лености.

Как говорили классики, было раннее утро. И все признаки раннего утра были налицо: и птички как положено щебетали, и солнце своими лучами ласкало, и лес изумрудной зеленью шелестел, и река где-то вдали катила свои бирюзовые воды. Песчаный динго сидел посреди поляны и поворачивал за солнцем спинной гребень. Зимин проморгался. Оборотня не было, камень покоился на прежнем месте, пахло керосином.

– Привет, – сказал Зимин.

– Здравствуй, – сказал песчаный динго. – Я так и предполагал – солнца тут мало, потому что леса. Приходится долго подзаряжаться.

Песчаный динго хрустнул суставами, и Зимин увидел, как внутри него полыхает синее электрическое пламя. Как всегда.

– А где… этот…

– Его больше нет, – ответил динго. – И кто только таких придумывает? Я тебе еще тогда говорил.

– Придурки всякие. – Зимин сел. – Ты бы знал, сколько там придурков! Там их полно! Десятки тысяч придурков. И те, кто придумал Страну Мечты, – еще не самые поганые придурки. Есть хуже. А я ему клык собирался вырвать.

Песчаный динго сложил гребень, по его морде ничего нельзя было понять, это было очень ценное качество.

Зимин поднялся. Руки-ноги слушались, голова вертелась. КА82 подошел ближе и сел рядом. От него пахло хвоей и льдом.

– Я много думал, – сказал КА82. – Прайд шел сквозь пустыню, я все время думал. И понял, что мне надоело быть просто существом. Я хочу знать, что такое «соленое». Вот ты, как ощущаешь «соленое»?

– Соленое и есть соленое. – Зимин огляделся. – Его ведь не опишешь.

– Вот видишь, – динго сощурил фасеточные глаза. – А у меня в голове линии и квадратики. И цифры. Мне надоели линии и квадратики. Это любому надоест. Я и вижу все так – все ноли и единицы, туда-сюда скачут. Мне надоело ходить по пустыне. И я хочу видеть как все. И хочу, чтобы меня звали.

– Ты как Железный Дровосек, – Зимин потрогал стальной бок.

– Кто?

– Мультик такой был, – пояснил Зимин. – Там, короче, такой баран был железный, а ему хотелось, чтобы у него было сердце и чувства, так ему не жилось, маялся все.

Зимин осмотрел арбалет, арбалет оказался раздавленным.

– Как его звали? – спросил КА82.

– Железный Дровосек. Но это плохое имя, дебильное. Сейчас так никого уже не называют, сейчас японские имена в моде…

– И что с ним стало? – динго повернул в сторону Зимина голову. – С тем существом?

– В конце все желания исполняются. Его тоже исполнилось. Он получил сердце. Но счастлив не был.