Аврора сжимает в руке сумочку, я подзываю официантку и прошу стакан виски. Выпить надо. Машину придется кого-то просить забрать. Чувствую, что не смогу дослушать ее спокойно. Понимаю теперь, почему столько лет о ней ничего не слышал. С такими родственниками и врагов не надо.

– Через месяц после той ночи я узнала, что беременна. Отцу твоему долго не говорила. Боялась, что отправит на аборт. Он не замечал. Это я сейчас понимаю, что безразлична ему была. Он ведь так и не понял, что я беременна. Ему кто-то из прислуги сказал. Он меня на аборт отправлял, но из-за большого срока никто браться не решался. А потом вернулась твоя мама. К шести месяцам беременности у нее ушла угроза. Я до последнего скрывала, кто отец.

Официантка ставит передо мной стакан с виски, который я осушаю залпом. Такое слушать нужны стальные нервы.

– Мы с ней вместе рожать поехали. Я на два месяца раньше, чем она. Ты семимесячный родился.

– Так, стоп, – говорю ей. – А ребенок матери?

– Умер в родах. Обмотка пуповиной. Он так и не закричал. Ты же… кричал так громко. Я слышала. И на грудь тебя ко мне ложили. Ты был абсолютно здоровым ребенком. Правда, я потом потеряла сознание. А когда очнулась, тебя у меня забрали. Сказали, что ты не выжил. Ко мне тогда Виктор пришел. Сказал, чтобы я оставила их семью в покое и предложил денег. Я не согласилась. Устроила истерику, матери твоей о нашей с ним связи рассказала. Мне никто не поверил. Поставили послеродовой психоз и отправили на лечение. Снежана мне так и не простила того вранья про мужа, а я ведь не врала. Она с чудовищем живет.

Аврора допивает воду со стакана. Я заказываю еще виски. Отец к матери всегда хорошо относился. Меня ненавидел, но ее… Я даже скандалов не помню. Мама умела добиваться того, чего хотела и отец ей всегда уступал. Но с Авророй я согласен. Отец и раньше казался мне монстром, а после ее рассказа это ощущение только усиливается.

– Пять лет я пыталась тебя найти, но твой отец всегда меня опережал и закрывал в клинике. Знаешь, как ненормальную. Потом я бросила попытки тебя найти. У меня муж есть, дети. Я недавно наткнулась на твою фотографию и… захотелось тебя найти. Рассказать все это, чтобы ты знал. Твоя мать, кстати, так ничего и не знает. Ни о нашей связи с Виктором, ни о том, что ты не ее сын. Она думает, что я ненавижу ее за то, что мой ребенок умер, а ее жив.

– Надеюсь, так и останется, – говорю уверенно.

Аврору мне жалко, но желания с ней сближаться у меня нет. Я банально ничего не чувствую. Она рассказала все это, а я даже отца возненавидеть не смог, потому что и так его ненавижу. Мама же… этого никто и ничто не изменит. Я двадцать четыре года рос под ее опекой. Именно она защищала меня от отца, она пела мне колыбельные и кормила грудью. Не вот эта женщина напротив. Другая. Эта мне абсолютно чужая и желания ее узнавать у меня нет.

Рассказ Авроры почти ничего не изменил в моей жизни. За исключением того, что я теперь стану еще сильнее любить и оберегать свою мать. Защищать от жуткой правды, которую двадцать четыре года скрывает отец и эта женщина.