С телом женщины, лежавшим навзничь неподалеку от сарая, в зарослях белой акации, грабов и гикори, дела обстояли иначе, несмотря на то что температурные условия внутри и снаружи почти не отличались. Однако, по словам моих коллег, пару раз прошли дожди, а временами тело оказывалось на солнце. Несколько перьев грифа поблизости тоже проливали свет на некоторые повреждения. Цвет кожных покровов существенно изменился, они сильно провисли, но рыхлыми не стали.

Я молча осматривала нагое тело, распростертое на палой листве. По возрасту женщина казалась старше своего мужа, но с годами будто усохла, уменьшилась в размерах и стала походить на ребенка. Я заметила покрытые розовым лаком ногти, проколотые мочки ушей и зубные протезы во рту.

— Мы перевернули тело мужчины, хотите взглянуть? — позвал меня Кац от сарая.

Я вернулась туда и вновь присела у тела мужа. Доктор Медиум высвечивал фонариком отметины на спине. Следы от сливных колец были видны сразу, а вот гвозди оставили просто красные черточки, больше похожие на ожоги. Больше всего нас заинтересовали отпечатки монет, особенно один, от четвертака. При тщательном осмотре мне удалось даже разглядеть очертания орла на коже мужчины. Я достала для сравнения фотографии тела Эмили.

— Как мне удалось установить, — объяснил Медиум, — монеты, лежащие под телом, окисляются неравномерно из-за примесей в металле. Именно этим объясняются неполнота и нечеткость отпечатка. То же самое происходит со следами ног, которые также обычно не бывают идеальными, если только вес не распределен равномерно и человек не стоит на абсолютно плоской поверхности.

— А улучшенного изображения пока нет? — спросил Кац.

— В лаборатории ФБР над ним еще работают, — ответила я.

— Да, там иногда надолго все затягивается, — согласился Кац. — Работы у них хоть отбавляй, и положение не улучшается — дел-то становится все больше.

— А уж как у нас «любят» бюджет увеличивать, вы и сами знаете.

— Ну да, нам вот разве косточку какую-нибудь когда подкинут, и на том спасибо.

— Томас, Томас, ну что за шутки.

Действительно, даже фанеру для моего эксперимента мне пришлось оплатить самой. Я предлагала купить заодно и кондиционер, но из-за погоды он не понадобился.

— Политиков не особо волнует то, чем мы здесь занимаемся. Да и работа судмедэкспертов тоже.

— Еще бы, мертвые ведь не голосуют, — заметила я.

— А я вот слышал, что были такие случаи.

Обратно мы ехали вдоль реки. На излучине за деревьями на том берегу вновь показался забор Фермы, и мне вспомнился Стикс древних греков. Я подумала, что и здесь те, кто пересек реку, попадают в царство мертвых, как это случилось с супружеской парой из нашего эксперимента. Я поблагодарила их про себя — ведь они были частью безмолвной армии, вставшей под мои знамена ради спасения живых.

— Жалко, что вы чуть раньше не приехали, — сказал Кац.

— Да, такую игру пропустила, — добавил доктор Медиум.

— Я и так уже как будто ее видела, — ответила я.

Вопреки настояниям Уэсли я вернулась в свой номер в «Хайятте». Мне не хотелось тратить остаток дня на переезд куда-то — надо было сделать кучу звонков и не опоздать на самолет.