– Препираться я с тобой не буду, старая. А вот перед кругом – встану. Зорьку похороним. Ольга себе попрошу. Поняла? Не дам тебе его губить!

– М-м-м, хорошо, – невозмутимо отозвалась Верея. – Ну, а коль я тебе поклянусь, что знаю средство, что вернёт Зорю к жизни? Что ведомо мне снадобье, только мне, никому другому, что подействует? Поверишь ли? Обманывала ли я тебя? Лупить лупила, верно, – а обманывала?

Приходилось признать – нет.

– Не обманывала, – нехотя согласилась Анея.

– Так поверишь ли мне в последний раз? – тяжело воззрилась на неё старуха. – Пойдёшь со мной? Поможешь?

– Поможешь?

– Я, Анея, не боюсь никого уже и ничего. Ну, разве что Врана – так его все боятся. Смерть она смерть и есть. Ни позора не боюсь, ни стыда, ни осуждения. Круг пусть что хочет делает. Решит Ольга тебе отдать – слова не скажу. Но последнюю попытку Зорьку спасти – неужто не сделаешь? Со мною вместе?

Анея заколебалась. Уж слишком уверена в себе, слишком напориста старуха. И да, во вранье Верея Велиславна не замечена. Сурова, грозна, жестока даже – но правдива.

– А ты снадобье это на ком-то проверяла уже? – в упор спросила молодая ведунья. – Если да – то почему у наших увечных, у наших раненых его нет?

– Нет, – покачала головой Верея. – Снадобье это не всякому поможет. Моему ученику или ученице разве что. Тому, кто силу от меня сейчас воспринимает, с кем сама я силой делюсь. Давным-давно потеряла я… впрочем, неважно. Ну, Анея, веришь мне, что Зорьку спасти могу, или нет?! Решай. Коль не веришь, бери заступ, будем могилу копать. Хотя какая для пичуги-то могила…

Анее очень хотелось выкопать могилу для самой старухи.

– Хорошо, – наконец решилась она. – Коль о помощи просишь, наставница, помогу, чем поможется. Вот только чем?

– Матушка Верея! Я с вами!.. Сестрица моя… – влез было Ольг, но тотчас же и получил по заслугам.

– Молчи, недомерок! – сверкнула глазами старая ведунья. – Ты не помощь будешь, обуза! Нам с Анеей не про то, как тебе нос вытирать, думать нужно, а как сестру твою спасти! Вот к Добронеге Вольховне и отправишься, она рану твою управит. Всё понял? Перевязку ты, Анея, крепко наложила, хорошо. Дойдёт, не развалится.

– Верея Велиславна… – молодая ведунья подавила желание назвать старую наставницу «матушка», как в пору ученичества. – Ранен мальчуган, куда ж ты его отсылаешь? Сестра моя в Верхних Выселках, целый день пути, да не под гору, а в гору! Где ж Ольгу одному идти?

– Коль хочет справным ведуном сделаться, – невозмутимо сказала старуха, – то дойдёт. Пулю ты вытащила, кровь остановила, повязку наложила. Болит? – ведуном не станешь, коль с болью справиться не умеешь, превозмочь не получается!

– Я понимаю, матушка Верея! Я дойду! Добронегу Вольховну отыщу! Только сестрицу спасите!

– Вот! Вот теперь тебя хвалю я! – морщинистая рука Вереи осторожно погладила мальчишку по затылку. – Ступай, дорогой. Ты сильный, храбрый – дойдёшь.

– Верея Велиславна…

Нет, совсем олютовала старуха.

– Говорю тебе, дойдёт! – та аж ногой притопнула. – А ты, Анеюшка, давай – мешок за плечи, а ноги в руки, коль решилась! Да палку мне сходи выломай подходящую, у тебя получится.