— Вполне. Идемте.

Внутри оказалось не так много народу, а еще было тепло и вкусно пахло кофе и выпечкой. Даже мой многострадальный после утренней тошноты желудок воспрянул духом и захотел чего-нибудь сладкого и почему-то хрустящего.

— Странно, — пробормотала я, когда Лиля выслушала мои пожелания и передала их официантке.

Мы устроились за столиком в углу зала, где тише всего звучала музыка. Удобные кресла и небольшие столики, где не надо тянуться за чем-нибудь. Я чуть поерзала и выдохнула. Да, весьма комфортно. Сняла шляпку, и Лиля снова удивилась. Ну да, согласна, на голове убор смотрелся как обычная шапка. Иллюзия. А теперь перед ней возникла старомодная шляпка с кружевами.

— У тебя две вещи?! — В ее голосе звучал едва ли не ужас.

— Ага, — решила я соврать. Меньше знает — крепче спит.

— Я даже не слышала, чтобы кто-то носил две вещи!

— Что ты вообще о них слышала?

Да, мы незаметно перешли на «ты».

— Очень мало. Говорю же, бабушка, когда мне отдавала чулки, уже мало что соображала. Но в один из периодов прояснения сознания сказала, что они мне помогут в будущем, в танцах.

Лиля замолчала, так как подошла официантка с нашим кофе и пирожными. Я выбрала торт с необычным названием «медовик». Вкусно, сладко. Спустя две ложки желудок решил, что больше не хочет, и я сосредоточилась на кофе и на разговоре. Но настоящее имя не назвала, не рискнула.

— Элизабет, я с детства танцевала. С трех лет меня отдали в школу танцев, а к семи годам я ездила по городам с нашим ансамблем. И так до шестнадцати лет, пока меня не отправили учиться в Париж.

— О как.

— Да, у меня обеспеченная семья. Мама бредила, да и бредит Францией. Ей хотелось, чтобы единственная дочь получила образование в Европе. А мне было… все равно. Я жила танцами. Там была возможность продолжать ими заниматься.

— При чем здесь чулки?

— Они оказались волшебными. Ну, так мне тогда казалось. Сначала я не стала всерьез воспринимать бабушкины слова. Ну кто в здравом уме натянет старые чулки? Но я бабушку любила, а та очень просила надеть их на выступление.

Лиля сделала глоток кофе и продолжила:

— Ну я как-то раз и надела. Элизабет, было чувство, что внутри меня поселился кто-то, дающий вдохновение. Я танцевала тогда сольный танец. И зал в конце просто встал и хлопал. Понимаешь?! В тот момент я ступила на кривую дорожку. Я впала в зависимость от чулок сразу же.

Я вздохнула и машинально отломила еще кусочек торта. Он остался лежать на тарелке, как и несколько предыдущих. Да, по документам мне тоже было известно: вещи Дамаль по-разному влияли на владелиц. Кто-то впадал в зависимость быстрее, кто-то сопротивлялся годами. Но итог один: все со временем начинали испытывать болезненную тягу. Мало кто сумел отказаться от них. Добровольно, во всяком случае.

— Твоя бабушка страдала только маразмом?

— Ноги еще болели, — откликнулась Лиля. — Она все просила меня надевать чулки только на выступления. Мол, иначе я расплачусь здоровьем. Но вот серьезно, кто послушает таких советов, да еще в пятнадцать лет.

Боже, она впервые надела вещь в пятнадцать лет?! Чем моложе человек, получивший вещь Дамаль, тем он податливее ее влиянию.