Капитан вздохнул. Он долго готовил ответ.

– Если ты мне откажешь, – спокойно сказал он, – если я не познакомлюсь с твоим отцом, моя жена или Брайсон засадят меня в тюрьму, и мы надолго расстанемся. Вернусь я оттуда никому не нужным дряхлым стариком.

Она выпорхнула из постели и бросилась в его объятия.

– Я так люблю тебя! Я ничего не могу поделать с собой! Я так тебя люблю!

Рука капитана бродила по ее обнаженным ягодицам, нежно лаская их. Лицо уткнулось в ее плечо. Глаза затуманились. Он вспомнил, как в Розенарре звучит вальс, и он, в парадной военно-морской форме, кружится с Битси. Они обожают друг друга. На ней – светлое шифоновое платье, слегка отделанное пурпурными цветами. В ее глазах блестят огоньки свечей, лицо излучает счастье, почти детское.

Кружась, он увлекает ее в бильярдную комнату. Там они, запыхавшись, садятся на диван и берут в руки неизвестно откуда появившиеся бокалы с шампанским. Чокаются и пьют, обожая друг друга.

«Роллс-Ройс» шоколадного цвета с гонконгскими номерами подъехал к охраняемой зоне Аксельрод-Хаус. Полковник морской пехоты вышел, чтобы приветствовать его. У него снова взяли запись голоса, чтобы убедиться, что перед ними именно он. Капитан прочитал отрывок из Льюиса Кэрола:

«Пришла пора, сказал Тюлень,

Потолковать нам с вами,

Мы все займемся сургучом,

Капустой, королями,

И отчего волна кипит,

Как будто чайник с чаем,

И есть ли крылья у свиней -

– Мы это все узнаем!»

Загорелся зеленый индикатор на аппарате.

– Я уже начал забывать эти прекрасные строки, – вздохнул полковник.

– Хотел бы я знать, что они означают, – ответил капитан.

Полковник провел капитана по лестнице, с которой легендарный лорд Аксельрод спускал своих слуг, если его бифштекс был недостаточно горячим. Они прошли через анфиладу роскошных комнат и подошли к галерее – типично английской, на обеих сторонах которой гобелены иллюстрировали историю царя Мидаса.

На галерее были установлены две дюжины телефаксов «Ай-Би-Эм», все они работали. Полковник открыл дверь и пропустил вперед капитана, сам оставшись снаружи. Затем он затворил дверь и включил световое табло: «Коммандер Шютт работает».

Капитан пребывал в эйфории. Получение двухсот тысяч фунтов представлялось ему настолько несомненным, что накануне вечером он даже навестил Битси на Фарм-стрит. Он дважды позвонил их условным кодом, затем открыл дверь своим ключом.

Битси была в спальне, где смотрела по телевизору «Сагу о Форсайтах». Когда он вошел, она посмотрела на него беспомощным взглядом, отчего стала еще прекраснее.

– Я тебя напугал?

– Нет, что ты, все в порядке.

– Я же позвонил.

– Разве? Я не слышала, – она лихорадочно размышляла, как ей следует себя вести.

– Что тебе здесь нужно? – спросила, наконец Битси.

– Мне?

– Да, да! Что ты здесь делаешь?

– Я пришел к своей жене.

– Нет, нет, Колин, только не это!

Но он уже опустился на постель рядом с ней. Она еще протестовала, но руки ее уже обнимали его.

– Только не снимай одежду, Колин! Я прошу тебя!

Когда все кончилось, она попросила его сразу же уйти, поскольку у нее был назначен деловой разговор по телефону с Вашингтоном, и ей было нужно сосредоточиться.