Варвара Степановна весь день чувствовала какое-то смутное беспокойство. С утра еще ничего. Пока племянник отсыпался, она возилась по хозяйству, затеяла уборку в пристройке и решила проветрить все журналы, которые у нее накопились за последние лет тридцать. С тех пор как в библиотеку пришел приказ начальства списать некоторые наименования, она самые интересные перетаскала домой, в надежде в старости почитать. Иногда и читала. Но из-за влажности в пристройке от журналов шел неприятный дух сырости. Выбрасывать было жалко, и она собиралась вынести на улицу в ясный день, чтобы их обдуло ветерком. Но руки все не доходили, и как раз утром она надумала разложить свое добро на солнышке. Авось запах выветрится, тогда можно будет перед сном почитать. Хотя за эти десятилетия столько в жизни изменилось… Даже кулинарные рецепты устарели. Никто теперь так не готовит, как советуют древние журналы «Работница» и «Крестьянка».

Племянник Гоша все не выходил из комнаты, и тетка даже почувствовала раздражение. Сколько можно дрыхнуть? Она еще вчера вечером решила, что загрузит его работой по дому на полную катушку. Деньги деньгами, дал — спасибо, она и так не обязана его кормить даром, такого мужика здорового. Но пока Гоша еще найдет работу, если куда-то и возьмут с его многолетней судимостью, надо использовать мужскую силу по назначению. Давно пора ставить новый забор, этот сгнил и покосился, того гляди рухнет. Грядки нужно перекопать. Сэкономит на наемной силе, а то в прошлом году сосед Барабанов прямо озолотился на ней, пока вскопал ее грядки. Кусты подрезать, старую грушу спилить. Да, еще полы поменять на кухне, тоже подгнивать начали… С утра уже и список составила работ по хозяйству, а этот лодырь все спал. Но лучше бы он спал до завтрашнего утра. Потому что когда она увидела его исцарапанное лицо, да башку в бинтах, ей чуть плохо не стало. Произошло что-то очень нехорошее, раз он весь перебинтованный. Племянник объяснил, что молодые на него напали. Бывает, с этим она согласна. Но зачем он одежду стирал? Вот вопрос. А то, что стирал, ее наметанный глаз сразу заметил. Потому как вчера она ему выдала выглаженную сорочку и джинсы, а сегодня он вышел к обеду в мятой, словно мокрую отжимал, да так и разложил где-то. Но про одежду она не стала уже ничего говорить, не хотелось вызывать у него подозрение, что она за ним следит. Вот же дура! — опять стала себя клясть Варвара Степановна. — И зачем я его в дом впустила? Вот так минутная слабость — жалко все-таки, какой-никакой родственник, — может усложнить ее жизнь. И не просто усложнить, а сильно попортить.

Она покормила его, налив тарелку борща, а то без нее всю кастрюлю и сожрал бы, не поперхнувшись, и опять ушла в пристройку, велев ему убрать в своей комнате постель и посмотреть забор, чтобы определить фронт работы. Конечно, сегодня работник он никакой, ей совесть не позволит раненного в голову заставлять тюкать молотком. Но хотя бы определиться с предстоящей работой он в состоянии? — думала она раздраженно, развязывая веревки на связанных пачках журналов «Юный натуралист» и «Знание — сила».