В то время, когда Краюшкин и Медведев занимались каждый своим делом, прибыл Шебалтин, которого распирало чувство собственной гордости, и он бережно донес его к старшему лейтенанту Васнецову.

— Поступил сигнал — в больницу номер семь, на углу Багратионовской и Липовой аллеи, ночью обращался некто Крюкин с разбитой головой. Похоже, наш искомый.

— Он там еще?

— Нет, получил первую помощь и ушел. Дежурный врач говорит, что предложил ему остаться, понаблюдаться, вроде у него подозрение на сотрясение мозга, а тот отказался. Сказал, дома отлежится.

— Адрес известен?

— Нет, он паспорт в больнице не предъявлял. Сказал, что на прописке.

— А свидетелей убийства Сытиной так и не нашли?

— Наши провели опрос местного населения. Из тех, кто ее обнаружил в гараже. Там такой райончик… Если с утра и трезвые, то с будуна, и со вчерашнего дня у них из головы все вылетает.

— Можешь не говорить, — раздраженно сказал Васнецов, поскольку Рабочий поселок был постоянной головной болью. Чуть ли не каждый день приходилось выезжать на происшествия, и хорошо еще, если обходилось только пьяными скандалами или драками.

— Кстати, документы при Сытиной были? В рапорте надо бы записать все сведения о ней.

— Документов не было, но местные ее узнали стопудово. Она известная в районе алкоголичка.

— Но ведь живет где-то?

— А это уже загадка. Она там кантовалась чуть ли не каждый день. Ночевала где придется, пропадала на несколько дней, иногда на недели. Потом опять появлялась.

— Ладно, держи меня в курсе, — махнул рукой Васнецов, и Шебалтин вышел.

В дверь заглянул Баркаев.

— На месте? Это хорошо. Только что информация поступила — из моря выловили труп девушки. На нашем участке…

— Еще один?! Да сколько же этот маньяк за ночь женщин погубил? Труп свежий? Ты ее видел?

— Нет, сейчас в морг еду. Ребята говорят, по виду дня три-четыре в воде плескалась. С огнестрельной раной. Так что, похоже, это дело рук уже других. Преступники ее в море сбросили, следы заметали. Ан нет, промахнулись, тайное всегда становится явным, — удовлетворенно заключил Баркаев.

— А в каком месте обнаружили?

— Недалеко от «Ставриды».

— Я с тобой поеду. Убитая проститутка Гавриленко на «Ставриде» работала. Может, они как-то связаны? При этой документы были?

— Какие документы? Ее голую, в одной простыне замотанную вытащили…

— А кто же ее обнаружил?

— Да пацаны какие-то. Ныряли с пирса, один в воде и разглядел. Там не очень глубоко.

— Так ведь там плавать запрещено.

— А пацаны кого-нибудь спрашивают? Захотелось поплавать — ни на какие таблички не смотрят.

В морге Института судмедэкспертизы их уже ждали. Степаныч повел оперов в холодильник, рассказывая по дороге.

— Ну и денечек сегодня! С утра одну привезли, Сытину, со следами удушения. Только закончил экспертизу, вторую. С пробитой головой. Не успел заняться ею, как третью, утопленницу. Смотрю на нее, а она мне очень кого-то напоминает. Ну, прямо будто я ее уже видел. Я даже, признаться, оторопел. Открываю камеру с вашей Гавриленко, а они словно близнецы. Ну, не совсем близнецы — вторая-то постарше будет года на два-три, черты немного отличаются. Но в общем сходство очень бросается в глаза. Я так думаю — они сестры. Я и первую из камеры вытащил, чтобы вы сами сравнили.