Пока моя спутница занималась экспроприацией награбленного, а Сигмунд испуганно озирался по сторонам и бормотал молитвы, я снял со стены еще один факел и прошел чуть дальше в темноту – вглубь гробницы. Едва ли ворюги не обыскали здесь каждый угол и оставили хоть что-то ценное, но…
Оставили. Старый Гисли был достаточно наглым и бесстрашным, чтобы обобрать и смешать с пылью под ногами останки хирдманнов, но даже он не осмелился ограбить самого конунга. Да что там – я и сам отшатнулся, когда пламя осветило гигантскую фигуру.
Древние умельцы похоронили конунга стоя. Похоже, при жизни он был настоящим великаном, и даже спустя сотни лет его высохший скелет возвышался надо мной чуть ли не на две головы. В отличие от своего хирда он не рассыпался в прах, а все так же стоял, сжимая латными рукавицами рукоять меча. Рогатый шлем, как и богато украшенные золотом доспехи, давно заржавели, от кольчуги остались одни воспоминания – но оружие конунга время пощадило. Огромная – чуть ли не втрое длиннее обычной – рукоять сияла алым камнем навершия точно так же, как и сотни лет назад…
Но лезвия не было – клинок заканчивался обломком примерно в ладони от гарды. Может, поэтому его и не тронули – хотя лично я едва ли стал бы пытаться отобрать оружие у конунга, который и в смерти сохранил свою грозную силу. Я приподнял факел повыше, и разглядел нацарапанные на камне прямо над головой конунга символы. Но на этот раз система не стала переводить мне их значение – по-видимому, этот язык был куда древнее того, которым сканды пользовались сейчас. Немного поковырявшись в интерфейсе, я сделал скриншот – на всякий случай – что-то подсказывало, что давно почившие оставили это послание не случайно. Но больше здесь делать было нечего – я развернулся и шагнул обратно…
И тут же застыл. За моей спиной что-то гулко звякнуло об пол. Обернувшись, я увидел, что обломанный меч конунга упал на пол. Но мертвые пальцы, только что сжимавшие его рукоять, не разжались! Латные рукавицы все так же лежали на груди – не отвалились под тяжестью лет, даже не сдвинулись. Но древнее оружие теперь лежало прямо у моих ног, маняще сверкая в огне факела алым камнем. Я наклонился, сам не зная, что стану делать – то ли возьму обломанный меч себе, то ли попробую пристроить его обратно в руки конунга…
Но стоило мне коснуться рукояти кончиками пальцев, как все стемнело.
Глава 30
Драккар швыряло по волнам так, будто морской великан Эгир лично явился сюда, чтобы не дать нам добраться до твердой земли.
- Далеко ли еще до берега? Ты здесь, Скегги?
- Я здесь, конунг.
Собственный хриплый голос показался чужим. Дорога вымотала нас всех – уже почти три дня мы ничего не ели и не пили, и мне еще приходилось не так плохо, как старым воинам. Но больше всех страдал сам конунг.
В том, кто сидел у мачты, закутанный в медвежью шкуру, я едва мог узнать Ульва Рагнарсона. За какие-то несколько дней полный сил воин превратился в немощного старца. Неведомая хворь высушила его до костей, выбелила волосы и бороду и даже глаза конунга, способные разглядеть чужие паруса за тысячи шагов даже в темноте, накрыла тьма.