Виктор серьезно кивнул.

– Спасибо за совет. Я подумаю над этим. И что касается кино – хотелось бы получить оборудование и пленку для цветных съемок фильмов. История империи должна быть достойно запечатлена, да и что-то наподобие «Битвы за Ромею» нам снять также будет очень необходимо. Например, «Крест над Иерусалимом» какой-нибудь.

– Это недешевое удовольствие. Весьма. Я имею в виду не только саму пленку, но и сам процесс. Это очень масштабная работа, которая стоит денег и требует массы ресурсов.

– Я это понимаю. Но результат, который я сегодня видел в твоем Доме кино, того стоит. Публика была просто потрясена. Особенно забавно было смотреть на вице-президента Маршалла, у того в глазах так и светились падающие золотые монеты.

– Оценил?

– Думаю, да. Не знаю, оценил ли он художественную и пропагандистскую сторону дела, но коммерческую составляющую вполне ощутил.

Отпиваю коньяк и качаю головой.

– Тогда им ничего не светит. На данный момент эта затея сугубо убыточна и требует больших дотаций. Так что если это кинопроизводство рассматривать исключительно с коммерческой точки зрения, то никто не возьмется. Во всяком случае, в их Голливуде. Такое, как сказали бы в той же Америке, шоу может позволить себе только государство, причем не слишком-то демократическое. Которое может позволить себе ухнуть деньги в имперский пафос, не слишком-то заботясь об окупаемости. Во всяком случае, об окупаемости деньгами. А вкладывать средства в финансово убыточные затеи в Америке не любят.

Тесть фыркнул.

– Так называемая демократия имеет свои недостатки.

Киваю.

– Не без этого. Но и имеет свои преимущества, которые всегда приятно использовать. Я имею в виду, использовать нам.

– Согласен.

Мы отсалютовали бокалами.

– Быть может, Мафальде следовало организовать какую-то развлекательную программу? Не будет ли ей скучно среди пеленок?

Виктор хохотнул:

– Очень я сомневаюсь, что она держала двухнедельный карантин ради пеленок.

– Так что?

Тесть покачал головой, улыбаясь:

– Думаю, что девочки сами разберутся. Пусть посекретничают.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Малый императорский дворец. 9 мая 1918 года

– Я рада тебя видеть, Мафи!

– И я тебя, Иола! Мы все так скучаем по тебе!

– И я по вам! Жаль, что Умберто и девочки не приехали.

– Ну, Умби наотрез отказался проходить карантин, а папа решил, что наследника и младших надо оставить в Риме. Мало ли что. К тому же могли быть сложности с карантином.

Маша кивнула.

– Да, это могло стать проблемой. К внукам бабушка с дедушкой хотели попасть, а в этом случае Умби пришлось бы плыть отдельно от всех и не встречаться с племянниками.

Мафи согласно кивнула. Разумеется, у Мафальды был свой интерес в соблюдении требуемого карантина. И конечно же, речь шла отнюдь не о возможности «племянников посмотреть».

Вопрос был сугубо личный и сугубо практический. Но она решила зайти издалека.

– Говорят, что ты уже великолепно говоришь по-русски?

Сестра кивнула.

– Да, так говорят. Я учу до сих пор и имею много практики.

– Отвыкла, наверное, уже от итальянского языка?

– Хм. Нет, наверное. Один день в неделю мы с Михаилом говорим на итальянском. Он старается выучить наш язык. Так что практика у меня тоже есть, пусть и только с одним человеком.