В свою очередь Сандра берет свечу и зажигает ее от свечи Маркуса. Потом они вдвоем зажигают все свечи, выставленные у ног Христа Судии. По мере того как возрождается к жизни единое пламя, Сандра чувствует себя освобожденной, как и предрек ей пенитенциарий. Воск снова капает на тусклый мраморный пол. Сандра умиротворена, довольна: она готова к возвращению домой. Свечение на стенах слабеет. Исчезают сияющие фрески, блистающие узоры. Мало-помалу капелла снова становится бедной, безликой. Продолжая зажигать свечи, Сандра случайно опускает глаза и замечает, что некоторые капли – красные.

Маленький венец из темных пятен. Но это не воск. Это – кровь.

Она поднимает взгляд на Маркуса: у того течет кровь из носа.

– Смотри-ка, – показывает она, потому что Маркус ничего не замечает.

Он подносит руку к лицу, глядит на испачканные пальцы:

– Такое бывает иногда. Это пройдет. Всегда проходит.

Порывшись в сумке, Сандра извлекает бумажные платочки, чтобы остановить кровь. Маркус берет платочек, прижимает к носу.

– Во мне есть много такого, чего я не знаю, – говорит он, запрокидывая голову. – Обнаруживая что-то новое, удивляюсь; раньше это внушало мне страх. Например, кровотечение из носа. Не знаю, откуда оно взялось, но это – часть меня. И я говорю себе: может быть, однажды это поможет мне вспомнить, кем я был раньше.

Сандра бросается к Маркусу, обнимает его:

– Счастливо тебе.

– Прощай, – отвечает он.

Он оставался в Припяти еще несколько месяцев, хотел убедиться, что никто больше не приедет за ним туда. Над своей последней жертвой он трудился долго и старательно. Не то что с другими, которые после двух-трех часов пытки выкладывали все. Понадобилось несколько дней, чтобы заставить жертву заговорить и рассказать о себе каждую подробность, передать ему свою личность. Странное дело: труднее всего оказалось вырвать у испытуемого имя.

Трансформист погляделся в зеркало.

– Маркус, – произнес он. Имя ему нравилось.

Он приехал в город три дня назад и снял номер в гостинице. Здание старинное, из окна можно любоваться черными крышами Праги.

Он имел при себе много денег, изъятых за долгие годы у людей, уступивших ему свое существование. И дипломатический паспорт Ватикана, отобранный у последней жертвы: оставалось только переклеить фотографию. Документ и так был фальшивый, выписанный на человека, обстоятельства жизни которого не совпадали с теми, что он вырвал у пленника. Это объяснялось просто.

Охотник не существовал.

Идеальный вариант для трансформиста. Стать человеком, которого никто не знает, значит окончательно избавиться от риска, что тебя рано или поздно разоблачат. Но он еще не мог быть до конца уверен. Нужно подождать, вот почему он здесь.

Он пролистывал записи, которые сделал в Припяти: краткое жизнеописание его новой личности. Только самые главные сведения, остальное он затвердил наизусть.

В эту минуту дверь в номер отворилась.