– Кто? Ты говоришь «мы», но не хочешь открыть мне, кого имеешь в виду. Кто стоит над тобой? Я имею право знать.

– Ты же знаешь, я не могу ответить. Но они очень довольны тобой.

Маркус расстроился:

– Чем они довольны? Мне пришлось убить Джеремию, Лара пропала, и сегодня ночью, после года полной потери памяти, я восстановил мое первое воспоминание… Это я стрелял в Девока.

Клементе помолчал.

– Один человек, приговоренный к смертной казни, сидит в тюрьме особого режима: он запятнал себя ужасным преступлением и ждет исполнения приговора уже двадцать лет. Пять лет назад у него обнаружили рак мозга. Опухоль удалили, но он потерял память. Ему пришлось все постигать заново. После операции он удивился, что сидит в камере, осужденный за преступление, которого не помнит. Уверяет, что теперь он другой человек, ничего общего не имеющий с убийцей, на счету у которого несколько жертв; напротив того, клянется, что не способен отнять жизнь у кого бы то ни было. Он подал прошение о помиловании, утверждая, что иначе казнят невиновного. Психиатры полагают, что он искренне в этом убежден, а не притворяется, чтобы избежать смертного приговора. Но проблема в другом. Если индивидуум отвечает за свои действия, то где коренится вина? В теле, в душе либо в самосознании?

Внезапно Маркусу все стало ясно.

– Вы знали, что я сотворил в Праге.

Клементе кивнул:

– Убив Девока, ты совершил смертный грех. Но раз ты не помнил этого, то и не мог исповедаться. А раз ты не исповедался, то не мог получить отпущение. Но по тем же самым причинам ты как будто бы его и не совершал. Вот почему тебя простили.

– И поэтому ты все от меня скрывал.

– Что все время повторяют пенитенциарии?

Маркус вспомнил выученную наизусть литанию:

– «Есть место, в котором мир света встречается с миром сумерек. Там-то и происходит главное: в краю теней, где все разрежено, смутно, нечетко. Мы – стражи, призванные охранять эту границу. Но время от времени что-то прорывается в наш мир. Я должен изловить это и отправить обратно во мрак».

– Опасно пребывать постоянно на этой линии, некоторые пенитенциарии сделали роковой шаг: тьма поглотила их, и они никогда не вернулись.

– Ты хочешь сказать – то, что случилось с Джеремией, случилось и со мной, прежде чем я потерял память?

– Не с тобой. С Девоком.

Маркус онемел.

– Это Девок принес пистолет в тот гостиничный номер. Ты просто разоружил его, пытался защищаться. Вы боролись, потом были сделаны выстрелы.

– Откуда вы знаете, что случилось? Никого из вас там не было, – возразил Маркус.

– Перед тем как ехать в Прагу, Девок исповедался. Смертный грех 785–34–15: неподчинение приказу папы, измена Церкви. Тогда он признался в том, что орден пенитенциариев продолжает подпольно существовать. Наверное, он уже заподозрил неладное: в архив кто-то проник, четыре девушки похищены и зарезаны, следствие все время направляется по ложному пути. Отец Девок начал приглядываться к своим людям.

– Сколько всего пенитенциариев?

Клементе вздохнул:

– Мы этого не знаем. Но надеемся, что рано или поздно кто-то еще обнаружит себя. Во время исповеди Девок не захотел назвать имена. Сказал только: «Я совершил ошибку и должен ее исправить».