Я мысленно с ним согласился. Если такое произошло, то снаружи явно творится какая-то эпическая хрень.

— Что делать, командир? Не думаю, что куковать в палатке до морковкиного заговения — удачная идея, — с надеждой уставился я на напарника.

— Та же х…ня! — согласился Батыр, но не спешил меня ничем обнадёжить.

Похоже, ничего путного в голову ему не приходило, как и мне.

Ситуация была одновременно трагичной и какой-то дурацкой.

Я снова посмотрел на дохлую тушу телекинетика.

— Можно попробовать, а?

Батыр уже догадался, что мне взбрело в башку и кивнул.

— Валяй, только осторожно.

Я с готовностью подхватил волосатое тельце. Оно, к моему удивлению, оказалось лёгким… ну не как пушинка, это, конечно, перебор, но у меня возникло такое чувство, что у твари вместо внутренностей просто закачанный воздух, как у мяча. То есть весило оно значительно меньше, чем могло показаться на первый взгляд.

Подойдя к выходу, быстро высунул руку, выбросил телекинетика наружу, так чтобы трупик находился в зоне видимости, и стал ждать.

Поначалу ничего не происходило. Тело просто лежало на земле, потом вокруг него внезапно закрутился лёгкий вихрь, и за доли секунды от трупа осталась лишь горсточка пыли, которая тут же была развеяна ветром.

— Батыр, ты это видел? — потрясено спросил я, не веря своим глазам.

— Видел, — вздохнул он. — И поверь — увиденное меня не обрадовало. Сбылись самые хреновые предчувствия. Это жопа, рядовой Ланской.

— В смысле? — недоумённо спросил я.

— В коромысле! — резко ответил Батыр. — П…ц нам. Про аномалию «Темпус аппаратус» слышал?

— Про «машину времени»? — уточнил я, вспомнив более популярный перевод с латыни.

— Ага. В общем, тут гуляет этот ёб…ный «темпус» и потому нам п…ц, — повторил Батыр. — Эта хуе…а ускоряет процессы в живом организме в тысячи раз, словно кидает в будущее. Похоже, сначала яйцеголовые привлекли к себе его внимание, а то сами и вызвали в результате своих экспериментов… пид…сы! А потом наши случайно нарвались. Ничему не удивлюсь! — Он помолчал, переведя дух.

— В общем, пиши завещание, Ланской. Слава богу, его твои потомки прочитают. Неживые объекты «темпуса» не интересуют. А вот мы для него, всё равно что конфетка для ребёнка. Обязательно потащит в рот.

Я не стал вдаваться в детали. Видимо аномалия если и реагирует именно на живое, то не на всё — что-то с травой, к примеру, на земле ничего страшного не приключилось. Вероятно, необходимы и какие-то иные признаки, например, мозговая деятельность. Хотя, стоп — какая может быть мозговая деятельность у выброшенного мной наружу трупёшника телекинетика? Тогда, другая хрень — на уровне всякого ДНК или чего-то другого в этом духе. Ну не физик я теоретик и даже не биолог, не знаю таких тонкостей!

— Слышь, Батыр, а может эта самая аномалия погуляет себе, погуляет и нах… сьеб…ся? — предположил я.

— Если и сьеб…ся, то не при нашей жизни, — признался наставник. — Эта хрень будет пастись тут до последнего.

— Но ведь она сразу никого не истребила, — резонно заметил я. — Мы тут несколько минут шастали, всё проверяли и ничего…