Постепенно возбуждение улеглось. Вечером мы с мадам Мариной и Ольгой сидели в ее комнате и все никак не могли наговориться. Естественно, моих подруг весьма интересовала личность молодого француза. Я вкратце обрисовала им ее. И, наконец, мне был задан давно ожидаемый вопрос, который задала Мадам Марина.
– Ну а как там поживает Жебровская? – спросила она, – Вы пристроили ее за хорошего мужчину?
Вздохнув, я поведала о печальной судьбе нашей диссидентки. Подруги поахали, посокрушались – и вскоре забыли об этом. Ведь существовали гораздо более приятные темы для разговора…
Я наслаждалась. После долгого отсутствия таким милым казался мне родной дом… Здесь действительно жила частичка моего сердца. Здесь было все, что дорого мне, все, что наполняло меня чувством комфорта и безопасности. И впереди было еще много, много прекрасных дней, наполненных любовью, теплом и приятными хлопотами…
Часть 16. Оловянные острова
7 июня 2-го года Миссии. Четверг. Полдень. Дом на Холме
Виктор де Легран
Русское поселение у места слияния Гаронны с Дордонью произвело на меня смешанное впечатление. Первое, что бросалась в глаза при виде встречающих нас толп народа – обилие одетых в короткие кожаные юбочки и такие же безрукавки совсем молодых девок-дикарок, при почти полном отсутствии в этой толпе мужчин. Эти девки что-то кричали нам по-русски и на своем языке, махали руками и всячески выказывали радость от нашего появления. Это было первое впечатление, после которого я ожидал, что это сборище будет попахивать самым отборным хлевом, какой только можно себе вообразить. Пожив полгода среди дикарей, я знал, что от них от всех, независимо от возраста, вечно несет запахом прогорклого жира и грязного, давно не мытого тела. Когда я – ну вы понимаете – делал это с Теей, я чуть не умер от того тяжелого запаха, который исходил от ее тела. А ведь она была красотка хоть куда, но ее запах чуть было не испортил мне всего дела.
Но в русском племени это ожидание отнюдь не оправдалось. Девки, окружившие нас после того, как мы сошли на сушу, не пахли ничем кроме свежей сосновой хвои, которая использовалась на отдушку местного жидкого мыла. Некоторое время от неоправдавшегося ожидания я находился в шоке, и лишь потом вспомнил, что и в наше время русские в Европе считались самыми настоящими фанатами чистоты и везде, где это возможно, строили свои специальные помещения для омовения, называемые banya. Кстати, в ближайшем будущем это же заведение предстоит посетить и мне. Только вот ведь незадача – взрослые мужчины (а я тут уже считаюсь таковым) должны ходить в эту banya со своими женами, каковых у меня еще не имеется. Монашеский образ жизни тут не приветствуется, и если у мужчины нет нескольких жен, это считается неприличным. Кстати, как объяснила мадам Люси, мне самому в этом брачном вопросе ничего не придется делать. С момента нашего появления стал составляться круг претенденток, и после того, как их кандидатуры одобрит совет старших жен (женсовет), мне останется только согласиться. Отказываться не рекомендуется.