Ляля, Люся, Алохэ-Анна и некоторые другие спутницы Петровича появились на месте происшествия чуть позже. К тому моменту вождь Ксим уже торжественно вырезал и вручил победителям львов самый ценный трофей – их клыки, которые еще предстояло просверлить и надеть на шнурки. Как только этот почетный ритуал закончился, женщины Северных Оленей взялись за свою работу по снятию и обработке шкур, а подростки принялись искать и таскать в одну кучу камни подходящего размера. Эти камни были нужны для того, чтобы потом навалить их над телом Жебровской в качестве погребального кургана, ибо рыть могилу в этой каменистой почве было возможно только при помощи динамита. Даже если бы у Петровича и был динамит, он никогда не стал бы тратить его на такое излишество, как могила диссидентки, долго и упорно зарабатывавшей себе премию Дарвина. За что она боролась, то с ней и произошло. Плюс забвение – не было никогда такой, и точка.

Правда, с этим выводом вождя-шамана не согласились ни его старшая супруга Ляля, ни Люся, которые были потрясены внезапной и ужасной кончиной Марины Жебровской – в этом они винили и себя тоже. А то как же – ведь именно они недосмотрели за тем, как в душе казалось бы тихой и исполнительной девочки гнездятся безобразные дикие демоны. Вследствие этого произошло и недостаточное воспитательное воздействие со стороны коллектива, которое не сумело исправить в душе Марины родимые пятна капитализма и скаженную этнокультурную доминанту, согласно которой Жебровская была приучена потакать своим слабостям, и в тоже время винить в них окружающих.

– Нет в этом вашей вины, – резко оборвал их причитания Петрович. – Марина в этом деле сама вырыла себе яму и сама в нее прыгнула. Все мы способны меняться в соответствии с меняющимися вокруг нас обстоятельствами. Люся, посмотри на себя – вспомни, какой ты была всего полгода назад. Тогда ты с высоты своего положения маленького, но важного начальника распространяла вокруг пренебрежительное высокомерие, и ответом тебе были ненависть и презрение со стороны твоих учеников, которые не были достойны такого отношения. Когда же тебя свергли с этого маленького трона, то сначала тебе это показалось настоящей катастрофой, но на самом деле это было началом твоего выздоровления.

У Марины Жебровской все было гораздо тяжелее. Свой трон она воздвигла внутри себя, куда не было доступа никому другому, и там, в своих мечтах, она воображала себя госпожой, а всех остальных – грязью под своими ногами. Она даже в мыслях не могла допустить, что местные – такие же люди, достойные человеческого к себе отношения. Да, когда на нас нападают, мы защищаемся, при этом иногда истребляя мужское население целых кланов, но потом, как только прогремел последний выстрел, мы откладываем в стороны топор войны и начинаем заботиться о тех женщинах и детях, которые в результате наших действий оставшихся без опеки их мужчин. Они-то не виноваты, что их мужчины жили и действовали по принципу «сила есть, ума не надо». И вот в тот момент, когда мы из-за недостатка русскоговорящих кадров решили использовать Жебровскую на самостоятельной руководящей работе с женщинами бывшего клана Волка, госпожа увидела своих рабов – и все эти демоны тут же полезли наружу. Остальное вы знаете.