Моя проблема, не так ли?

Выезжая с парковки, я бросила взгляд на здание в зеркале заднего вида и тихо простонала. Не думала, что все будет так сложно. Когда уходила, казалось, что это правильно решение и все упростит, но нет. Не упростило.

Поглядывая на проезжающие машины, свернула на Литейный проспект, направляясь в клинику. Конечно, от Игоря другого не ожидалось — Олю наблюдали в «Скандинавии». Время посещений еще не закончилось, а сам Лазарев сможет проведать жену только вечером, так что пока придется взять на себя обязанности по развлечению беременной родственницы.

В отделении дневного стационара по-прежнему, как и утром, было тихо. Палата сестры находилась в самом конце крыла — в уединении, естественно. Постучав, я приоткрыла дверь, не дожидаясь ответа и заглянула внутрь.

Оля смотрела телевизор, бездумно переключая каналы. Заметив меня, она улыбнулась и медленно приподнялась на локтях, устраиваясь повыше.

— Решила заскочить на обратном пути, — тихо сказала я, толкая небольшое кресло поближе к кровати, — Как самочувствие?

Закатив глаза, Оля фыркнула:

— Нормально все со мной. Лежать только надоело, но тут другого делать и не остается.

— Что врачи говорят?

— То же, что и утром. С маленьким все в порядке, но тонус и схватки. Вроде тренировочные, но сильные.

— Понятно, — опустив взгляд, посмотрела на свои руки и поправила кольцо, подаренной папой недавно.

Простенькое совсем, с небольшим топазом в четырех лапках. В тот день он решил — смешно сказать — сводить меня в зоопарк. Момент, когда прогуливалась с отцом под руку вдоль пустующих зимой клеток стал самым приятным за последнее время. А потом был торговый центр; было кафе с мороженым и любимая папой фраза: «Выбирай, что хочешь, доченька».

Я выбрала скромное — не хотелось, чтобы он на меня тратился. Серебряное, с простым камнем, подходящим цвету моих глаз; и поцеловала папу в щеку, оставляя на морщинистой щеке след от губной помады. За последний месяц, это воспоминание — единственное, что не заставляет сердце сжиматься от тоски.

— Илонка, — Оля привлекла мое внимание, и я посмотрела на нее, — С тобой что-то происходит, но и ты, и Лазарев упорно продолжаете делать вид, что все в порядке. Но я же вижу, — сделав паузу, она нахмурилась, — Поделись со мной. Я же твоя сестра.

— К тому же мозгоправ, — улыбнулась я.

— Психолог, — поморщившись, Оля повела плечом, — Говоришь, как Агеев.

Я вздрогнула, услышав фамилию Тимура и от сестры это не укрылось.

— Дело в нем, да?

Пожала плечами, отводя взгляд. Помолчав секунду, все-таки решила ответить:

— Все сложно.

— А у кого просто? — усмехнулась сестра.

— У вас с Игорем просто.

— У нас? — удивилась Оля, — Не смеши меня.

— Вы любите друг друга.

Она замолчала на полуслове, вынуждая меня повернуть голову в ее сторону. Приподняв брови, я натянуто улыбнулась.

— Почему ты думаешь, что у вас этого нет? — тихо спросила она.

— Потому что слова и поступки. Все дело в них, — запрокинув голову, я уставилась в потолок, — Когда любят, не делают друг другу больно.

— И то верно, — задумчиво протянула Оля, — Но знаешь… Людям еще свойственно ошибаться. Иметь гордыню, из-за которой признать эти ошибки очень-очень тяжело. В отношениях кто-то один должен быть мудрее, что ли.