— Тот, что в голубой кефии и в золотой одежде, — принц Абубакер, о котором я тебе говорил, — прошептал Батула. — Другие двое — аль-Синд и Бин-Тоти, хорошие воины и преданные Абубакеру люди.

Эти трое вошли в шатер, в котором лежал пленный Дориан. Том был достаточно близко, чтобы слышать неясные голоса за стенками шатра.

Послышался удар и крик боли. Том полупривстал, но Аболи схватил его за руку и усадил.

В шатре снова заговорили, потом Абубакер вышел, оглянулся и сказал внутрь шатра:

— Сохрани ему жизнь, Бен-Абрам, чтобы он мог умереть в больших мучениях.

Он рассмеялся и прошел так близко, что Том мог бы коснуться полы его одеяния.

— Салям алейкум, великий господин, — сказал Том, но Абубакер даже не взглянул в его сторону и удалился в собственный шатер в центре лагеря.

Шум постепенно улегся. Затихали голоса, люди заворачивались в шали и ложились у костров, костры догорали до угольев. Том и его люди лежали, закрыв головы, вокруг маленького костра, который развел Батула, но не спали. Костры гасли, и становилось все темнее.

Том следил за звездами, определяя, сколько прошло времени. А оно тянулось бесконечно медленно. Наконец он коснулся спины Аболи:

— Пора.

Он встал и неторопливо направился к шатру Дориана.

Понаблюдал за часовым позади шатра. Тот сидел опустив голову; иногда, вздрогнув, он поднимал голову и снова опускал.

Том неслышно подошел к нему сзади, наклонился и ударил в висок рукоятью пистолета. Хрустнула тонкая кость; часовой молча осел и повалился ничком. Том сел на его место и принял такую же позу, с мушкетом на коленях.

Он ждал целую долгую минуту, убеждаясь, что тревогу не подняли.

Потом на четвереньках пополз вперед и приблизился к стенке шатра.

Он не знал, есть ли в шатре еще часовой. Облизнул губы, набрал в грудь воздух и негромко засвистел начало мелодии «Испанок».

За кожаной стеной кто-то пошевелился, и раздался голос, которого Том не помнил. Это не был детский голос Дориана, каким тот говорил, когда они расстались. Теперь же откликнулся мужчина.

— Том?

— Да, парень. Внутри безопасно?

— Со мной только Бен-Абрам.

Том достал карманный нож, и кожаная стенка шатра разошлась под его лезвием. В разрез просунулась рука, бледная в звездном свете. Том схватил ее, крепко сжал, и Дориан втащил его через разрез в шатер. Они крепко обнялись.

Том попробовал заговорить, но у него сдавило горло. Он с силой сжал Дориана, потом снова вдохнул.

— Бог любит тебя, Дориан Кортни. Не знаю, что еще сказать.

— Том! — Дориан здоровой рукой запустил пальцы в густые пропыленные черные волосы на голове брата. — Как приятно снова тебя увидеть!

Английские слова казались ему чуждыми, и он заплакал, побежденный слабостью из-за раны и радостью.

— Не надо, Дорри, заразишь, — запротестовал Том и отстранился, чтобы вытереть слезы.

— Давай убираться отсюда, парень. Тяжело ты ранен? Можешь идти, или нам с Аболи тебе помочь?

— Аболи? Он здесь, с тобой?

Голос Дориана дрожал.

— Я здесь, Бомву, — прогудел у него над ухом Аболи, — но поговорим позже.

Он через разрез втащил мертвого часового в шатер. Вдвоем с Томом они уложили его на тюфяк и укрыли шерстяным одеялом Дориана.