— Алетиометр в моём рюкзаке, там, — сказал он Лире.
— Ой, Уилл, я так надеялась, что ты его найдёшь, что бы ни случилось. Ты нашёл своего отца? А мой сон, Уилл, — просто невероятно, что мы должны сделать, о, я и думать боюсь об этом… И мы в безопасности! Ты привёл меня в безопасное место…
Слова вырывались у неё так быстро, что она и не ждала ответов. Она всё вертела в руках алетиометр, привычно гладя тяжёлое золото, гладкий хрусталь и выпуклые колёсики.
Уилл подумал: «Он скажет нам, как починить нож!» Но сначала спросил:
— С тобой всё в порядке? Хочешь пить или есть?
— Не знаю…да. Но не очень. Всё равно…
— Нам надо убираться от этого окна, — сказал Уилл, — вдруг они найдут его и зайдут сюда.
— Да, правильно, — ответила она, и они стали подниматься по склону; Уилл нёс свой рюкзак, а довольная Лира несла сумочку, в которой лежал алетиометр. Краем глаза Уилл заметил, что маленькие шпионы последовали за ними, но держались на расстоянии и не представляли угрозы.
Над вершиной скалы был каменный уступ, который мог сойти за тесное убежище для них двоих, и, убедившись, что здесь нет змей, они сели под уступом и съели немного сухофруктов, запивая водой из бутылки Уилла.
— Нож сломался, — тихо сказал Уилл, — не знаю, как это случилось. Миссис Коултер что-то сделала или сказала, и я подумал о своей матери, и от этого нож повернулся, или зацепился за что-то, или… не знаю, что случилось. Но мы застряли тут, пока его не починим. Я не хотел, чтобы те человечки об этом знали: пока они считают, что я могу им пользоваться, я здесь главный, последнее слово за мной. Я подумал, что ты могла бы спросить алетиометр, и…
— Да! — тут же ответила Лира. — Да, я спрошу.
Она немедленно достала золотой инструмент и села так, чтобы лунный свет падал на циферблат. Заложив волосы за уши, прямо как её мать, она привычно начала крутить колёсики; Пантелеймон, превратившийся в мышь, уселся к ней на колено.
Едва начав, она взволнованно ахнула и посмотрела на Уилла: стрелка качнулась. Но прибор ещё не остановился, и она нахмурившись смотрела на циферблат, пока стрелка не замерла.
Она убрала алетиометр в сумку и спросила:
— Йорек? Он рядом, Уилл? Мне показалось, что ты его звал, но я решила, что это просто мои фантазии. Он и правда здесь?
— Да. Он может починить нож? Это сказал алетиометр?
— Ой, Уилл, из металла он всё может сделать! Не только броню, но и всякие мелкие, тонкие вещи… — она рассказала Уиллу о жестяной коробочке, которую сделал ей Йорек, чтобы посадить туда мухошпика, — но где же он?
— Рядом. Он пришёл бы, когда я звал, но, видимо, дрался… А Балтамос! Как он, наверное, испугался…
— Кто?
Он в двух словах объяснил ей, чувствуя, как щёки его горят от стыда, который, должно быть, испытывал ангел.
— Но я потом тебе о нём расскажу, — закончил он. — Так странно… Он мне столько рассказал, и, кажется, я тоже понимаю… — Уилл взъерошил волосы и потёр глаза.
— Ты должен рассказать мне обо всём, — твёрдо сказала Лира, — обо всём, что ты делал с тех пор, как она меня поймала. Ой, Уилл, у тебя всё ещё кровь? Бедная твоя рука…