– Вань, а, Вань! – раздался позади растерянный голос Маши – это ведь к тебе пришли на самом деле. Вера к тебе пришла…

– С какого перепугу? Да я её знать не знаю – недовольно буркнул я, оторванный от даосистского созерцания чаинок в моей фарфоровой кружечке – она же сказала, что к тебе!

– Напугалась тебя. Мне рассказала.

– Чего рассказала-то? Ну что я из тебя как клещами вытягиваю?! Маш, что всё это значит?

– Товарищ колдун, миленький, помоги! Помоги, пожалуйста! – Вера бросилась на колени и схватив меня за ноги, стала целовать их, кланяясь, как иконе. Я ошеломлённо замер с раскрытым ртом, замерла и Маша, вытаращив глаза и глядя на ползающую под ногами девушку.

– Эт-то что за хрень! – я вскочил на ноги и отодвинулся от припадошной – чего она меня колдуном-то называет, не пояснишь?

– Не сердись, товарищ колдун! Мне Олька сказала, что ты колдун, настоящий колдун, и умеешь с духами разговаривать! Помоги!

– И чем же я тебе могу помочь? – автоматически спросил я, не обратив внимание на то, что информация к ней пошла от Ольги. Потом только спохватился.

– Беда у нас, товарищ колдун! Папка мой помер, а у него заначка была на чёрный день. Деньги! И он никому не сказал, где их закопал. А тут беда случилась – муж мой, Петька, заболел. Деньги на лечение надо, и работать не может – обезножел, как зимой на рыбалке обморозил ноги. Гниют ноги, и всё тут. И мамка тоже слегла. Я на двух работах работаю – на хлебзаводе, жилы тяну. Дочку почти не вижу. А папашка заныкал куда-то деньги, и не сказал, зараза! Он дом продал, а ещё машину. И всё спрятал – вроде как на чёрный день. А днём лёг поспать, захрипел…и всё. Нет папашки, и нет денег. Хоть вешайся. Может и повесилась бы, если б не Машка. Дочка моя, Машулька. Она меня держит. Сил уже никаких нет жить…помоги, родимый, помоги! Одна надежда на тебя!

– А когда Ольга тебе про меня сказала, и что говорила? В каких выражениях?

– Она не выражалась, она очень уважительно про тебя говорила. Сказала, что ты колдун великой силы. И что если кто-то и поможет мне, то только ты. А когда говорила – да вот, на днях, я к ней в психушку приходила, принесла передачку. Меня не пускали, но санитар у меня там знакомый, Васька Суслин – мы в одном классе учились, вот он и пустил. На минуту. Что успела она, то сказала. А Олька баба основательная, она слов на ветер не бросает. Если что сказала, то оно так и есть.

– Есть такой, Суслин, в клинике – мотнула головой Маша – выжига тот ещё. Всё норовит медсёстрам под юбку залезть. Уволить его давно пора, да работать некому. По всем законам – и медицинским, и юридическим, посещение обследуемого в психиатрическом стационаре строго запрещено, чтобы не вызвать у него реакции на посещение. Мало ли что они там принесут! Да чёрт с ним. Поможешь ей? У бабы и вправду край. Я бы тебя не просила, если бы не это дело. Только вот что, Верка – молчи! Будешь языком трепать – я тебе глаза выдеру! Если мой Ваня из-за тебя пострадает – я лично тебя задушу!

– Нет, что ты, что ты – да я что хочешь для него сделаю, лишь бы помог!

– Что хочешь – тоже не надо – хмыкнула Маша – ему меня хватает. Одной!