Стас сел, отер лицо и благодушно сказал:

– С прибытием, господин полковник. Как выражаются актеры: последняя реприза и выход на поклон.

– Сколько лет ты женат? – Гуров поднялся, растер затекшие ноги, присел, взмахнул руками.

– Давно. Думаю, лет пятнадцать, – ответил Стас и самодовольно улыбнулся.

– Твоей благоверной давно полагается медаль за выслугу лет.

– Эй, ударники труда! Подъем! – крикнул Стас убийцам.

– Погоди, дружок, глянем на встречающих. Может, нам и выходить не захочется, – остановил друга Гуров.

– Займем круговую оборону, начнем отстреливаться? – съязвил Стас.

– Стой и молчи! – рыкнул Гуров.

Самолет наконец остановился, оперативники открыли тяжелые двери. Асфальт или бетон поблескивал холодными лужами, был пуст. Но тут же показались три черные «Волги», автокар, «рафик» с красным крестом. Из «Волг» чуть ли не на ходу выпрыгнули парни в штатском. Они шли к самолету, махали руками, что-то кричали. Гуров напряженно вглядывался в лица, но никого не узнавал.

– Кранты! – сказал стоявший рядом Стас. – Петра задержали, а парни чужие. Извини, Лева, я тебя люблю, но они возьмут…

– Отдохни. – Гуров вынул сигареты и закурил.

По взлетному полю катились еще две «Волги». Они остановились прямо у ног оперативников, отсекли приближавшихся парней. Из машины вышли офицеры милиции, один, с жезлом сотрудника ГАИ, громко сказал:

– Кто бы вы ни были, вернитесь в машины. Водители, подойдите, предъявите пропуска на право въезда в запретную зону.

Из машины неторопливо выбрался генерал-лейтенант Орлов, не обращая внимания на суету, задрал голову, весело закричал:

– Здорово, ребята! Я всегда утверждал, что вы лучшие! Где тут лестница на колесиках? – Он огляделся.

Служащие аэропорта подвезли трап.

– Мне подняться или вы сразу спустите задержанных? – спросил Орлов.

– Сейчас, Петр. – Гуров счастливо улыбался, глянул через плечо вслед убежавшему в глубину самолета Стасу.

Там было темно, Стас не показывался.

– Мы их подпоили, они почивают. Стас добудиться не может. – Гуров протянул генералу тяжелый сверток. – Держи крепче, оружие.

Орлов передал оружие подошедшему полковнику.

– Привет, Лев Иванович! – Полковник вытянулся и козырнул. – Теперь мы все в твоем присутствии должны стоять только по стойке «смирно».

– Я плевать хотел на устное распоряжение любого генерала, даже маршала! – громко говорил милицейский полковник с жезлом в руке. – Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей и подчиняюсь лишь закону. Да! Вот у этих машин пропуска имеются, а у вас пропусков нет! Забирайте своих людей, полковник, и уматывайте с закрытой территории. И не угрожайте мне, иначе врежу дубинкой вам по лбу! И слово «мама» вы будете произносить через несколько дней.

Станислав стал рядом с Гуровым, глядя на Орлова, тихо произнес:

– Их убили. Стреляли в голову, в упор. Судя по температуре тела, еще при взлете.

Гуров, минуя трап, выпрыгнул на асфальт, догнал направлявшуюся к зданию группу летчиков, схватил командира за грудки.

– Не хватай, я не побегу! – произнес отрешенно командир. – Ребята, идите, я догоню. – Он взглянул в лицо Гурову. – Я не стрелял, но убийцу видел. И через самолет пропустил, и ключи дал. Сажай, мне уже все обрыдло. Я болтаюсь в петле больше тридцати лет. Ты в ней повиси, потом суди. Я здесь, никуда не денусь. – Командир разжал обмякшие пальцы сыщика и пошел догонять экипаж.