– Племянник хорошо упакован, вылетает в семь утра грузовым бортом. Встречайте. – И, не прощаясь, положил трубку.

На столе лежал плотный, перевязанный бечевкой пакет. Мефодий подтолкнул его командиру.

– Ты деньги-то возьми, не ломайся. Голову не положу, но, надеюсь, последнее дело у нас с тобой.

Командир взял пакет, прикинул на ладони вес, бросил на старенький диван.

– Мне было тогда девятнадцать… – Он пошевелил губами. – Значит, тридцать два года ты из меня, родимый, кровь пьешь.

– С большими перерывами и плачу по совести, – ответил Мефодий.

– И откуда ты такие слова знаешь? – удивился командир. – Ты же меня под вышку толкаешь.

– Не дури, в России вышку отменили. И если ты все сделаешь аккуратно, то все прокуроры и сыскари в тебя упрутся, только рога обломают, а доказать ничего не смогут, – сказал уверенно Мефодий. – Я в таком деле понимаю.

– А под следствием пару лет в моем возрасте мало покажется? – спросил командир.

– Не до тебя чиновным будет. – Мефодий махнул рукой. – Да и случись не дай бог, я тебя в любом уголке великой России так обогрею, королем жить будешь.

– Тогда следак точно будет знать, что в цвет вышел.

– И пусть он своими знаниями подавится, да и мы ему ласково подскажем: мол, жизнью своей бросаться не следует, не погоны, другой жизни не выдадут. Ты полагаешь, от тебя до меня путь далекий, а прокурор головой ушибленный? Да и я не меньше твоего рискую.

Командир немного подумал, медленно поднялся, убрал деньги в стол.

Убийц напоили водкой со снотворным, заперли в чулане Сильвера.

Все собрались за столом, Классик надел фрак – по утверждению артистов, парадный костюм недавно отметил тридцатилетие. Никакого спиртного на столе, естественно, не было, пили растворимый кофе. Капитан, чисто выбритый, был одет в приличный костюм, еще недавно он на нем не сходился, сегодня болтался на костлявых плечах, как на вешалке. Он просматривал закупленные Сильвером продукты и бормотал:

– «Рама» на бутерброды еще годится, но это не сливочное масло – химия… А тут для торта.

Сильвер состроил хитрую рожу, подмигнул Классику, который по давней привычке сидел, прикрыв глаза, и из-под длиннющих ресниц философски наблюдал за происходящим. Гуров жестом предложил Стасу подойти к окну, сказал:

– Отгони «Ауди» Буничу, скажи дяде «спасибо» и попроси от моего имени, чтоб к пяти утра прислал к этому дому внедорожник со своими ребятами. Скажи, я позже позвоню.

– Так позвони сегодня, сейчас, – посоветовал Стас.

– Хорошо, ты двигай, тебя обратно привезут. Надень форму, побрейся.

– Да уж брился. – Стас провел ладонью по щеке.

– Вчера, – усмехнулся Гуров и добавил: – Еще скажи, что операцию, которую он просил меня провести, я лично делать не буду, но на операционный стол попытаюсь пациента уложить.

– Мудрено слишком. – Стас вновь поскреб щетину и пошел к крану бриться. – Вода-то холодная.

– Ну, извини. – Гуров развел руками.

– Да уж ладно, чего не сделаешь для любимого начальника.

Гуров оставил друга мучиться, отодвинул ширму, оглядел необъятное ложе, спросил:

– Классик, разреши по старинке вздремнуть на твоей крохотной кровати? Сплю урывками, а мне утром необходимо быть свежим и злым.