В моих же жилах кровь не только Безымянного!

В отчаянье и злости я спросил у полированного камня алтаря:

“Хранители, больше тысячи лет мои предки верно служили великому Предку Амании. Их ли вина, что когда-то они породнились с кем-то из детей Безымянного? Их ли вина, что брат предал Аманию? Тысячи раз я просил выжечь из моего тела эту проклятую кровь. Неужели так сложно выполнить мою просьбу, Хранители?!”

Холод становился всё сильней, всё сильней жгло лоб, словно именно там и жила частица проклятой крови Безымянного, не желающей умирать вместе со мной. Грудь разрывало, но я по-прежнему был не в силах даже вдохнуть, а ударов сердца я уже и не слышал.

И даже не мог напоследок усмехнуться.

“Что же, значит, так тому и быть, Предок Амания. Твой потомок рад умереть, раз это тебе нужно. Хранители, не оставьте благословением моих родителей и того ребёнка, что у них появится. Надеюсь, он не получит моего проклятья.”

В глазах темнело, в ушах стоял звон, поэтому я не сразу разобрал, что слышу. Да и голос едва шептал:

— Кто здесь? Что за безумное наваждение? Или я впрямь схожу с ума?

Внезапно холод ослаб, сердце неуверенно дёрнулось в груди, толкая кровь, а я сумел сделать вдох, внезапно осознав, что голос женский, а ни одной женщины ближе полусотни канов от меня на посвящении не было.

А голос в изумлении прошептал:

— Нет. Это и впрямь она, кровь брата.

Мгновение я пялился в гладкую поверхность камня, видя лишь своё перекошенное лицо и светящуюся точку. Затем нерешительно спросил в мыслях:

“Предок Амания?”

Ответом мне стал шёпот:

— Дитя?

“Великий Предок! — если бы в мыслях можно было кричать, то сейчас мой крик слышали бы все воины, замершие рядами вокруг алтаря. — Великий Предок! Молю выжечь проклятую кровь из моего тела!”

— Выжечь? — ответом мне стал хриплый, каркающий смех. — О нет, дитя. Храни эту кровь изо всех сил. Ты пришёл на посвящение? Я дам тебе силы, дитя. Стань по-настоящему сильным. А после, заклинаю тебя — найди и убей меня.

В отражении алтаря отлично было видно, как расширились мои глаза, когда я осознал, что говорит мне голос. А он сорвался на крик:

— Убей меня!

И стих.

Мгновение выждав, я нерешительно позвал:

“Великий Предок? Предок Амания?”

Но ответом мне была лишь тишина.

А затем точка на моём лбу погасла и исчезла без следа. Как без следа исчез и сковывающий меня холод.

Сердце бешено замолотило в груди, я со всхлипом втянул в себя воздух.

Камень алтаря под ладонями по-прежнему холодил, словно и не было в моём теле ледяной стужи, остановившей сердце.

Я моргнул раз, другой, повторяя про себя слова Предка, но над ухом раздалось шипение:

— Поднимайся. Ты там от счастья примёрз?

Я дёрнулся, сглотнув, ещё раз вгляделся в полированный камень, убеждаясь, что светящегося знака во лбу нет. И только потом встал.

Суав смерил меня недовольным взглядом. Спустя мгновение приказал:

— Обратись к огню души и заполни им всё тело. Ты прошёл посвящение, и теперь дары Хранителей откликнутся на огонь души. Покажи всем, скольких даров ты удостоился.

Я кивнул.

Так. Огонь души. А где кстати он был, когда меня сковал холод? Он исчез раньше или его окружило этим холодом, сковав в сердце?