– А где же Луиза, если не секрет?

– За границей… – смеясь, пояснил профессор. – Приезжаю домой – в прихожей на зеркале записка: «Аркадий, прощай! Улетаю в Париж». Ну и попутного ветра! Правда, она прихватила с собой всю наличность и золото… Но это – ерунда! Я – дома, а дома, говорят, и солома едома. С карточки денег снял, так что не бедствую.

В ответ на просьбу Льва предоставить фотоснимки папируса и футляра, Дорынов предложил:

– Лев Иванович, если хотите, приезжайте, всегда рад вас видеть. Если не слишком свободно со временем, могу сбросить по электронной почте на ваш Главк или вам лично. Снимки у меня в электронном виде, хранятся на флешке.

– О! Это было бы здорово! – обрадовался Гуров. – Почтовый ящик информотдела Главка запишите…

Когда он продиктовал профессору длинный перечень латинских букв и цифр и, попрощавшись, выключил связь, Стас удивленно отреагировал:

– Ничего себе… Во, дед дает! Современный мужик! Ну, все, мы пошли? – спросил он одновременно и Гурова, и Орлова.

Лев, лишь молча кивнув в ответ, поднялся и шагнул к выходу. Петр, махнув рукой, хотел что-то сказать, возможно даже, напутственное, но его перебил звонок одного из телефонов, и он, прижав трубку к уху, тут же углубился в разговор.

Приятели отправились на Вязьминскую на служебном микроавтобусе, взяв с собой двух хороших спецов по части проведения досмотра жилых и производственных помещений. Лейтенанты Володька и Алексей считались в Главке операми весьма успешными и дотошными, умеющими не пропустить даже малозаметные улики. Минут через двадцать они вышли у девятиэтажного жилого дома, одна из угловых квартир которого представляла собой небольшой магазин рыболовных принадлежностей. Над входом дугой выгибались объемные, светящиеся буквы, стилизованные под речные волны: «Веселый поплавок», над которыми колыхался большой поплавок с ухмыляющейся физиономией.

Войдя внутрь магазина, Гуров и Крячко сразу же узнали в вертлявом парне за прилавком бывшего вора-домушника Ваську Ярушкина, он же – Шустрый. Тот тоже мгновенно узнал в нежданных визитерах оперов угрозыска. Наспех отдав конопатому мальчишке купленный им набор крючков, он поспешил к гостям.

– Что вас интересует? – словно ни о чем не догадываясь, спросил Ярушкин, изобразив приветливую улыбку.

– Нас, Вася, ты интересуешь, и только – ты! – показав Шустрому служебное удостоверение, уведомил Гуров.

– А расскажи-ка нам, драгоценный, где был и что делал позавчера, примерно, с шести до восьми вечера? – Стас окинул изучающим взглядом сразу же помрачневшего, скисшего Шустрого.

Наблюдая за выражением лица Ярушкина, Лев окончательно убедился, что он тем вечером действительно был на пустыре и участвовал в ограблении Фэртона – уж очень характерной была реакция мимических мышц бывшего «домушника». Но тот, усиленно изображая невозмутимость, вальяжно развел руками:

– Господа, насколько я помню, позавчера вечером в названное вами время я был у себя на квартире.

– Кто может подтвердить? – недоверчиво хмыкнув, спросил Станислав.

– Ну, как – кто? – Шустрый наморщил лоб, словно припоминая. – Ну, например, моя знакомая. Ее зовут Наташа Куприянцева. Могу дать ее телефон. Позвоните и убедитесь!