– Какие-то меры воздействия к нему применяли? – деловито уточнил Гуров.

– Какие меры воздействия?!! – возмутился Шустрый. Он сам, как только нас увидел, протянул какой-то деревянный пенал. Вот, мол, берите! Ну, мы и взяли. А потом привезли боссу.

– А босс куда его дел?

– Не знаю…

– То есть не исключено, он может лежать у босса дома?

– Может… – уныло подтвердил Шустрый.

– Едем к нему, будем проводить обыск! – объявил Гуров и указал на выход.

Через полчаса опера и с ними Ярушкин ехали по тихой улочке дачного поселка Зайчики, застроенного весьма небедными коттеджами. Еще некоторое время спустя в особняке Волкова – двухэтажном домине в окружении большого сада – полным ходом шел обыск. Двое понятых пенсионного возраста из числа соседей Бирюка скромно сидели в углу гостиной, наблюдая за действиями полицейских. А те разошлись не на шутку. Как видно, и в самом деле, будучи высококлассными спецами по обследованию жилых и всяких прочих помещений, они ухитрились найти в гостиной и на кухне два тайника, в одном из которых было спрятано антикварное золото – пригоршня женских украшений и золотая копия копенгагенской Русалочки. А вот на кухне из тайника, оборудованного в стене под раковиной мойки, было извлечено несколько килограммовых пакетов героина с характерным клеймом на упаковке – двумя скрещенными саблями.

– Ну, все! «Приплыл» Бирюк… – с ироничным сочувствием резюмировал Стас. – Теперь ему к организации нападения на Фэртона прибавится и золото непонятного происхождения, и наркота. Долгонько сидеть придется.

Слушая его, Ярушкин отчего-то закручинился не на шутку. Немного помявшись, он на цыпочках подошел к Гурову и шепотом поинтересовался:

– Гражданин начальник! А я мог бы рассчитывать на некоторую толику сочувствия с вашей стороны?

Удивленно взглянув на него, Лев поинтересовался:

– Можно подробнее, и не столь витиевато?

– Да, конечно! – кивнул Шустрый. – Как я понял, Бирюк рискует сесть надолго. Но он же потом будет «раздавать благодарности» всем тем, кто так или иначе «помог» ему отправиться на нары. То есть очень даже возможно, что однажды мне придется расстаться со своей головой. Поэтому нельзя ли включить в дело такой момент, что во время погони за америкосом мы случайно попались под объектив камеры наблюдения? А мы, кстати, и в самом деле попали под объектив во дворе дома шестнадцать по Казенной. И вот вы вроде бы нас всех троих смогли вычислить и взять? А? Может, сделаете? Ну, я вас очень прошу! – страдальчески сморщился Ярушкин.

– Ну, хорошо, включим… – неохотно пообещал Гуров.

– Весьма признателен, гражданин начальник! И знаете, что я думаю насчет этой диковины, которую сейчас «летехи» ищут?

– И что же ты думаешь?

– Я думаю, что ее здесь может уже и не быть!

Шустрый рассказал, как несколько дней назад его боссу позвонил некий чрезвычайно агрессивный тип. Как Ярушкин понял из обрывков разговора, Волков тому человеку сильно задолжал, и кредитор стал требовать погашения долга ранее оговоренных сроков. И сам весьма не мягкого характера, Бирюк отчего-то с этим типом беседовал весьма корректно и сдержанно, избегая грубых выраженияй. Он пообещал расплатиться, но не «баблосами», а неким «товаром», за который, как он пояснил, иностранцы выложат кучу баксов. И, что самое интересное, как догадался Ярушкин, собеседник Волкова про предложенный ему предмет был вполне в курсе дела. Он сразу же согласился на такое погашение долга.