Начав работать с бывшим генералом, я вдруг с огромным удивлением осознал, что он откликается на мои манипуляции во сто крат охотнее, чем делали это узники. Его плоть была даже не глиной, которая идеально слушалась движений рук, а каким-то эфемерным веществом, которое подчиняется одному только велению мысли. Не успевал я еще сформулировать внятного приказа, как преобразование уже спешило начаться. И только теперь я наконец в полной мере понял, что хотел донести своими словами Древний, когда говорил, что во время трансформации нужно слушать своих Приспешников.

Мною овладели непередаваемое чувство легкости, ощущение единения с душой покойного и небывалый восторг. Я словно бы работал не один, а со своим верным и преданным напарником, которого у меня никогда в жизни и не было. Амелин понимал абсолютно все с полужеста, с полумысли, улавливая мои даже самые незначительные намерения. Он на самом деле будто бы подсказывал мне, куда именно следует двигаться, чтобы достичь успеха, когда я начинал тормозить и колебаться. Так что с учетом всего этого, вовсе неудивительно, что я управился и завершил трансформацию за считанные часы, которые показались мне мимолетными и скоротечными минутами.

Я распахнул глаза, чтобы воочию полюбоваться первым подобным творением своих рук. Измененный являл собой настоящее воплощение свирепости и первобытной жестокости, потягаться с которым не могло ни единое существо из ныне обитающих на планете. Каждый хищный изгиб на его вытянутой морде, каждый роговой нарост, каждый изогнутый шип заставляли биться чувство самосохранения в неистовом истеричном припадке, поражая разум своим плотоядным совершенством. Он объединял в себе черты многих биологических видов, взяв только самое лучшее и смертоносное от рептилий, млекопитающих и даже насекомых. Но вместе с тем Измененный не походил ни на один из ныне живущих или известных человечеству организмов, а являл собой нечто совершенно новое и неповторимое. Слепая природа никогда бы не смогла создать подобное существо, потому что она никогда не могла воплотить абсолютный идеал. А я сейчас смог…

Амелин, подчиняясь моему приказу, быстро промчался по комнате, развивая немыслимую скорость и совершая умопомрачительные прыжки, отталкиваясь от стен. И у меня просто перехватило дыхание от этого величественного зрелища. Он перемещался с такой мистической грацией, словно был плодом моего воображения, а не существом из плоти. По сравнению с ним даже Морфы Темного, некогда казавшиеся мне вершиной эволюции, выглядели неуклюжими сонными пандами. Его огромные когти крошили железобетон стен так же легко, как человек ломает посохшую глину, и скрытая в его теле мощь просто потрясала воображение.

Несколько одурманенных заключенных, которые увидели, как над ними скачет невиданное чудовище, не выдержали такого испытания психики и испустили дух. Я на автомате припал к банке с газировкой и попытался втянуть разлитую в воздухе Тьму, но вдруг поперхнулся и закашлялся.

Шокированный тем, что почуял, я вскочил со стула, и уставился на собственное творение. Я своими глазами увидел, как оно медленно, еще совсем неумело, но весьма настойчиво, тянет к себе плещущийся в «пыточной» черный туман. Матерь божья… а ведь об этом обмолвился еще Древний! Он ведь что-то упоминал о том, будто Измененные способны поглощать Тьму, но я пропустил столь важные слова мимо ушей, размышляя в тот момент о совершенно другом.