– Первый. Отлично, не надо пользоваться лифтом.

– Клаустрофобия в легкой форме? – улыбнулась я.

Николя смутился:

– Нет, просто не люблю тесные замкнутые пространства.

Я начала подниматься по не особо чистой лестнице.

У Людмилы была аэрофобия, вероятно, к ней еще присоединилась боязнь высоты. Иначе зачем жить на первом этаже? Правда, по российским меркам он второй[21], но все равно низко, слышен шум с улицы.

Васкос достал из кармана электронную отмычку, легко открыл замок и вошел в прихожую.

На вешалке болтались разные ветровки, внизу стояли три пары кроссовок и элегантные женские лодочки на каблуке, из глубины квартиры доносился бубнеж телевизора, в воздухе пахло кофе и какой-то едой.

Николя, приложив палец к губам, двинулся вперед, я последовала за ним, и мы очутились в гостиной. На диване сидели Мари и Роже, Лоретта стояла спиной к нам у секретера. Девочка увидела нас и взвизгнула, парень вскочил, Лоретта обернулась и заорала:

– Кто вы? Как попали в квартиру? Немедленно убирайтесь, или я вызову полицию.

Васкос вытащил жетон:

– Спокойно! Полиция уже здесь.

Лоретта побледнела и только сейчас заметила меня:

– Мадам! Как вы меня нашли?

– Можете не мадамкать, – ответила я по-русски. – Вы же прекрасно говорите на родном языке своей матери.

– Мама, что случилось? – испуганно спросила Мари.

– Все в порядке, – ответила Лоретта.

– Ну, я бы так не сказал, – остановил ее Николя. – Для начала вы находитесь в чужом жилище. Оно принадлежит мадам Людмиле Бритвиной. А вы, если память мне не изменяет, носите с восемнадцати лет фамилию Эвиар. Как вы попали сюда? Вскрыли дверь? Я должен вас задержать за незаконное проникновение в чужую квартиру без разрешения ее владельца.

– Мы ничего не ломали! – закричала Мари. – У мамы есть ключ.

– Это квартира ее подруги, – подхватил Роже, – она уехала отдыхать и разрешила нам тут пожить.

Николя поднял бровь:

– Интересно!

– Удивительно! – добавила я. – Зачем переселяться в бедный район Парижа? У вас же квартира у метро Одеон.

– Там потолок протек, – солгала Лоретта, – электричество закоротило. Ремонт надо делать.

– Отчего бы вам не отправиться к Елене Ив? – спросила я. – Всего в пятидесяти километрах от Парижа у вашей матери просторный дом с садом, там определенно лучше, чем здесь.

– Да уж, – поморщился Николя, – здесь не очень уютно, квартира тесная, район неспокойный, и отчего только Людмила тут поселилась?

– Почему вы у меня об этом спрашиваете? – огрызнулась Лоретта. – У Бритвиной поинтересуйтесь.

– Не получится, – сказала я, – вы же знаете, что она умерла. Да, кстати, когда Мила вам ключи от квартирки вручила? Предполагаю, что все-таки до своей смерти.

– Мама, о чем она говорит? – повысила голос Мари.

– А ну тихо! – шикнула Лоретта. – Тут стены тонкие, а у соседей уши длинные. Роже, сходи в спальню, принеси мне шаль, она лежит на кровати, замерзла я.

– Ты что, в квартире жарко! – привычно заспорила с матерью Мари.

Роже недоуменно заморгал.

– Дорогой, – почти по слогам произнесла Лоретта, – ступай в мою комнату, посмотри на кровать. Там шаль! Шаль! Она мне нужна! Принеси! Ты понял, а?