– Надо же, не пострадавший наш, мать твою… – неласково приветил подполковник Николая.

– Виноват, товарищ подполковник, – вытянулся молодой сотрудник.

– Ладно наглеть-то… Чего хихикаешь?

– Простите, Юрий Андреевич, – смущенно пробормотал Николай. – Натура у меня такая идиотская – на все смотреть с юмором. Вы лежите в этой кровати – венков в изголовье не хватает. От друзей там, от коллег… простите.

– Издевайся, издевайся, – проворчал Юрий Андреевич. – Вот встану на ноги – всех уволю к чертовой матери… Рассказывай. Как там наши антагонисты? Не нашел их, конечно?

– Ушел антагонист, – соорудил скорбный лик Николай. – Напрасно пробегал, костюм испортил…

– Почему ты о них в единственном числе? – насторожился Юрий Андреевич.

– А он один сегодня был, – не растерялся Николай. – Девчонка отдохнуть решила. Переутомление, все такое. Я нашел его лежбище. И следы в лесу. Можем, конечно, привлечь кинолога с собакой, но… он ведь не вчера родился, Юрий Андреевич?

Юрий Андреевич был проницательным человеком, он въедливо всматривался в лицо подчиненного, высверливал отверстие в черепной коробке, чтобы поселить там «своего человека». Потом прекратил эти бессмысленные попытки, расслабился, откинул голову.

– Ладно, Николай, назад не отмотаешь… Нашей группы больше не существует, я уже отзвонился в Москву, все описал в сгущенных красках. За нами прибудет специальный транспорт. Полагаю, в столичных больницах нам будет комфортнее. А тебе придется отчитываться перед начальством. Составишь рапорт: что было, что обо всем этом думаешь, что наболело. В ближайшее время в Качалов прибудет подразделение 33-го отряда специального назначения внутренних войск МВД «Пересвет», заточенного на пресечение актов терроризма, пусть они и работают…

– Позволите правду-матку, Юрий Андреевич? – спросил Николай. – Признайтесь, с одной стороны, вы испытываете облегчение, что больше не придется заниматься этим постыдным делом. Уязвлено профессиональное самолюбие, и вас, и меня, и нас всех бесит, что какие-то дилетанты творят бесчинства под носом у правоохранительных органов, и никто не может до них добраться. Избивают ОМОН, избивают нашу группу. У них повсюду сообщники, но это не отменяет того, что они ДИЛЕТАНТЫ и реальные преступники. То, что они творят, подпадает под многие статьи Уголовного кодекса и расшатывает положение в стране. Это возмутительно – без иронии. Новые Степаны Разины и Иваны Болотниковы добьют страну, в которой сохраняются хоть какие-то порядок и стабильность. Но в глубине души вы не хотите этим заниматься. Противно. И я не хочу. Мы видели ролики. Предъявленные обвинения. Бездоказательно? В том-то и дело. Думаете, это невозможно доказать? Чушь. Просто никому не надо. Полетят головы – и зловонный след потянется в запретные сферы. Новая Кущевская не прокатит – там просто отрубили хвост, а голова по-прежнему здравствует. А в Качалове… позади Москва, отступать некуда. Мы видели, как оборзевшая «золотая молодежь» собирается насиловать девушек, – это разве не преступление? Можем допустить, что это монтаж, инсценировка, для суда не доказательство – но мы же с вами все прекрасно понимаем? Извините, Юрий Андреевич, если мне прикажут здесь остаться, то я напишу рапорт об отказе, чреватый увольнением из органов. Вы знаете, как я вас уважаю за профессионализм и глубокую порядочность, мудрость и прозорливость, которыми вы, впрочем, не всегда щеголяете…