Деятельность психики постоянна независимо от того, знает о ней субъект или нет. Все аспекты личности, манера разговаривать, выбор профессии, стиль жизни и так далее покоятся на фундаменте, построенном в детстве и нам неизвестном. Каждый из нас находит себя уже сформированным на основе определенных моделей общества и семьи, выращенным согласно матрице, которую по достижении шести лет мы принимаем за характер своего «Я». На протяжении всего дальнейшего существования совершается непрямое насилие над первозданной природой каждого из нас.

Ошибочно сформированные характерные особенности человека могут посягать на глубинные законы природы. И потому вселенский порядок мстит за себя посредством болезни. Нередко болезнь – это попытка восстановить равновесие, разрушенное воспитанием. Иногда болезнь может быть результатом жизненных импульсов, запрещенных в истории субъекта, но пытающихся проявиться тем или иным путем.

Болезнь – это язык, речь субъекта. Если я лечу болезнь и не понимаю того, что она мне рассказывает, то оздоровительные меры окажутся либо неполными, либо насилующими субъективность пациента. Для понимания болезни необходимо раскрыть проект, который субъект создает в своем бессознательном. Иными словами, нужно постичь первичную цель, которую преследует больной. Затем необходим второй шаг, сделать который должен сам пациент: ему следует измениться. Если человек психологически изменится, то болезнь, будучи аномальным течением жизни, исчезнет. Как только искажающие процессы, за которыми стоит интенциональность клиента, прекращаются, автоматически возобновляется естественное течение природных процессов. Природа сама переработает и поглотит то, что ей противоречит.

Болезнь всегда свидетельствует о насилии над природными процессами. Природа сама по себе не предполагает самостоятельного происхождения болезни. Породив собственную индивидуацию, природа всегда поддерживает ее существование. Иной порядок вещей обусловлен не природой самой по себе, а проистекающим извне – в химическом, физическом, экологическом смысле – насилием над ней. Мы, человеческие создания, представляем собой разум, который трансцендентен всем формам материи и обладает возможностью изменять законы собственной индивидуации.

Во время психотерапевтической консультации я задаю вопросы для того, чтобы выяснить первичную мотивацию болезни. Почему запущена данная интенциональность? К чему она должна привести? Я отслеживаю интенцию, намерение самого проектировщика. Меня не интересуют симптомы. Для медицины специфика феноменологии имеет первостепенное значение, а я трансцендирую феноменологию. Субъект мне говорит о том, что он болен, а я вижу, почему он болен.

Описание психосоматических процессов приложимо к любому событию, сформировано не субъектом, а действующим контекстом. Действительно, которое разрешает противоречие, но субъект как индивидуация существования является составной частью гештальта (действующего контекста) и, вольно или невольно, вовлекается в него. Если субъект, по той или иной причине, не поспевает за событиями действующего контекста, то сама среда решает проблему индивидуации, включенной в ее целостность. Происходит так, будто разум бессознательного отстаивает свою целостность, но, благоприятствуя собственному порядку, уменьшает и ограничивает функциональность индивидуации. Ситуация утверждает себя, предписывая свой порядок, невыгодный субъекту.